По эту сторону облаков. Как я стал предателем

1. Однокомнатный банан

1 августа 1999 года

Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)

Трасса Асахикава-Биэй

- Однокомнатный банан,- сказал Москаль-Ямамото.

Соноко-сан кивнула. Но руки дежурной по-прежнему лежали на томике манги.

- Что не так?

- Необходим второй пароль,- сказала она по-японски,- Вам должны были его передать.

Мне опять захотелось выйти за “таблетки”, зайти в бронированную будку и хорошенько ей врезать.

У дежурной Соноко уникальный талант выбешивать!

- Давай, говори,- сказал Ямамото.

- Не буду я говорить!

- Ты что, забыл пароль?

- Такое забудешь...

Он не стал выключать двигатель. “Таблетка” рычала, как тигр.

Я высунулся в окно.

- Мама-сан, прекратите делать вид, что вы нас не узнаёте,- заговорил я,- Наша бригада уже полгода, как ездит через вашу маруту. Хватит эти школьных шуток. Уважайте труд камикадзе! Вы же партийная.

- Кто здесь школьница, решаю я,- отозвалась Соноко.- Согласно инструкции, вы должны назвать оба пароля. В противном случае я имею право вас не пропустить.

- Мама-сан...

- Говорите официально.

- Уважаемая Соноко-сан! Пожалуйста, сообщите, кто вам подаёт идеи для ваших идиотских паролей?

- Уважаемый Пётр Уранович Шохин,- был ответ,- Вы говорите пароль – или разворачивайтесь. Я не уполномочена пускать Антона Кэндзабуровича без напарника.

Я вдохнул поглубже, откинулся на спинку сидения. И почти крикнул.

- Yaoi forever!

Запикали датчики. Посеребрённые створки ворот медленно разъехались в стороны.

Москаль тронул “таблетку”. Я успел заметить, как дежурная улыбалась за пуленепробиваемым стеклом.

- Эта мама-сан меня доведёт,- сказал я,- вот увидишь. Напишу в профком, пусть разбираются. Сорок лет девушке, пора бы без глупых шуток дежурить.

- Яойщица. Они выше простых обывателей.

- Она хоть понимает, где стоит?

- Понимает. Он из желтокрылых. Посёлок Камифурано, зона полного отселения.

- Я наизусть список помню! Не надо уточнять!

- Соноко-сан вроде нас с тобой. Её тоже не отпускает железное сердце Хоккайдо.

Объект 104 сверкал прямо по курсу. Башня была похожа на струну. Горные кряжи скрывали её подножье, а вершина пронзала небо.

- Беда с этими женщинами,- произнёс я.

- Угу. Как вернёмся, я в массажный салон. Тебя подбросить?

Москаль-Ямамото – крепкий и кряжистый. Всё такой же, каким был в восемь лет, когда мы с ним познакомились. Разве что вырос.

На смазливом лице метиса сверкают прямоугольные очки в толстой оправе, в стиле Жана-Поля Сартра и советских физиков.

- Не надо,- говорю я.

- Там китаянки,- со смаком говорит Антон Кэндзабурович,- Скоро здесь всё китайским будет. Уже договоры подписывают. Рабочие визы, квоты расширяют. Японская Социалистическая Республика Хоккайдо ждёт гостей.

- Откуда ты всё знаешь? И про дежурную, и про договоры.

- Опыт, опыт. И наследие предков. А ты что? Всё оплакиваешь старую любовь?

На зеркале заднего вида прыгаюли два брелка – храмовый амулет для безопасной езды и миниатюрная атомная бомба из красного плюша.

Я достал сигмаметр и стал смотреть на экраничики.

- Что с колебаниями?- Москаль-Ямамото щурился на дорогу.

- А, да. В норме. В норме! И красные, и зелёные.

- Следи внимательней. Мы сейчас находимся, можно сказать, в одном из самых опасных мест планеты Земля. Не время о школьницах думать.

- Я не думаю. Прошло семь лет!

- Вот! А через год будет восемь.

- Мне это не нравится.

- Не нравится через Квадраты – поехали через Море Изобилия. Ты ведь этого хочешь?

- Разговор мне этот не нравится.

- Сам начал.

На красном экранчике мигнула сотня. Но потом снова упало в сорок шесть. Может быть, всплеск. А может, просто барахлит. Здесь, у Штыка, все наблюдения могут быть только косвенные.

Это я вам как физик говорю.

Дорога пошла на подъём.

- Красная сотня,- сказал я,- Мигнула и пропала.

- А сколько сейчас?

- Сорок шесть.

- Напомни, чтобы я тебя предупредил,- сказал он,- Потом, если вернёмся.

- Это что-то с колебаниями?

- Нет, не с ними. Что там с лямбдой? Не выправились?

Я достал лямбдомерку.

Три основных датчика шкалили, остальные показывали погоду на Марсе. Кроме куприяновской дельты, которая явно шла с одного из малых спутников Юпитера.

- По прежнему чушь?- Москаль-Ямамото не отрывает вгляд от дороги.

- Да. Никакой согласованости.

- Мой опыт подсказывает, что там просто муся накрылся. Вот и передаёт непонятное.

- Как он может что-то передавать, если накрылся?

- Он не весь накрылся. Может, в него молния ударила.

- Ладно, не важно. Заменим и дело с концом,- я вдруг чувствую, что мне всё равно. И что я очень устал.

Зачёркнутый иероглиф “Человек”. Знак Зоны Отселения.

Москаль-Ямамото на автомате сбросил скорость. Теперь “Таблетка” жужжала майским жуком.

- Будет хорошо, если это была шаровая молния,- сказал он,- физики наконец-то узнают, что они существуют. Скажи, кстати, не слышал – появились новые модели шаровых молний?

- Когда я готовился к госам,- сказал я,- было две основных модели. Обе не сходились друг с другом. И с наблюдением.

- Ну да. Так всегда бывает. И будет.

- Шаровые молнии предпочитают не залетать в лаборатории.

“Таблетка” затормозила возле бывшей начальной школы. Навес над крыльцом наполовину обвалилась и висит на одном столбе. А сквозь крышу уже проросли берёзки.

За школой – простор заброшенных рисовых полей. Полузатопленные квадраты ещё заметны среди изумрудной травы.