По плацу текли Миссисипи…

Весь роман

По плацу текли Миссисипи…

(роман)

Всем тем, кто когда-нибудь носил, носит или будет носить на плечах  погоны.

Кто испытал вкус недоваренной перловки и не понаслышке знает, что такое жареная сельдь иваси.

Кто ходил в "самоходы" и использовал бляху ремня не по назначению.

Кто на своей шкуре испытал весь ужас "ПЗО", "АРТЕКа", внеочередных нарядов или лишения очередного увольнения.

Тем, кто нашел смысл своей жизни в разгадке извечного постулата «командир всегда прав».

ВАМ - бывшие, настоящие и будущие ВОЕННЫЕ, посвящается эта книга.

Равня-яйсь! Смирна-а-а! Шаго-ом…Арш!

(из словарного запаса командира)

ПРОЛОГ

- Молодой человек, вы здесь не выходите?

Нехитрый житейский вопрос, произнесенный тоненьким старушечьим голосом, прозвучал как-то неуверенно и почти потонул в реве многосильного автобусного двигателя.

Парень, к которому относились эти слова, устало посмотрел на говорившую старушку, отрицательно мотнул головой и снова повернулся в сторону водителя.

В переполненном автобусе было тесно и жарко. Пассажиры толкались, потели и задыхались в душном, спёртом автотранспортном угаре. Они то и дело жадно хватали пересохшими глотками пыльный уличный воздух, проникающий в салон через открытые настежь окна и люки. Но это мало кому помогало. На улице царствовало начало июля со всеми вытекающими отсюда климатическими последствиями.

- Так вы выходите или нет? – не унималась старушка, которая по причине плохого зрения, скорее всего, не заметила красноречивого отрицательного жеста.

Молодой человек снова нехотя впустил в поле зрения, начавшую уже было проявлять признаки волнения, бабушку.

- Не выхожу, – на всякий случай, он снова продублировал отрицание, мотнув головой. Убедившись, что на сей раз ответ дошел по назначению, он снова уставился в мутное окно, проклиная про себя и эту консервную банку автобуса, набитую людьми, как шпротами и всё управление городского автотранспорта вместе взятое.

- Тогда уберите, пожалуйста, свой чемодан с моей сумки… Там яйца, знаете ли, - снова затараторила бабулька. - Пирог хочу внукам испечь…

Парень взглянул на свой чемодан под ногами. «А ведь и правда тяжелый, зараза… Ну говорил же маме, не клади лишнего…»

Он поднял увесистый багаж.

«Мда-а-а, не видать внукам пирога».

- Кто просил остановить возле военного училища? – послышалось из водительской коморки.

- Извините, - молодой человек отодвинул загораживающую обзор чью-то голову и улыбнулся, - это я.  

         …Автобус скрылся за поворотом, оставив парня наедине с, утопающем в зелени, внушительным серым зданием, рядом с которым, словно сталагмит, застыл в последнем порыве старенький, давно уже отлетавший своё, МИГ-21.

         Молодой человек огляделся по сторонам и поднял чемодан.

         «Ни пуха мне, ни пера», - подумал он, глубоко вдохнул раскалённый, загазованный городской воздух и  добавил про себя: «К чёрту!»

*   *   *

         Петр Трошкин, молодой человек, который так жестоко обошелся с внуками незнакомой старушки, лишив их долгожданного пирога, был тем самым «яблоком», которое после десятилетнего висения на «яблоне» среднего образования, упало, наконец, в бурный поток самостоятельной жизни, и было вынесено им далеко от родительского крова в чужом городе. Говоря проще, Петя всего месяц назад окончил среднюю школу в одном из приморских городков и теперь приехал за тридевять земель, как некогда Д`Артаньян прискакал в Париж, в поисках карьеры и славы.

         Не будем описывать всю жизнь Трошкина, начиная с момента рождения и заканчивая разговором в автобусе. Скажем только, что за время своего бесшабашного детства Петя успел познать: квадратные километры разбитого мячом стекла, реки красной пасты в дневнике, силу дружбы, ненависть к билетерше, не пускавшей на «детям до 16-ти», горы мороженого, восемь шишек, два привода в милицию и одну несчастную любовь…

         Здание, перед которым остановился Трошкин, было большим и серьезным. От него за километр разило дисциплиной и порядком. Массивные двери периодически открывались, впуская и выпуская людей.