По разные стороны

Виктор

Он всегда засыпал с мыслью, что завтра что-то должно измениться. Он просыпался в разных местах, с разными женщинами, в разных постелях, но никогда не менял жизнь вокруг себя. Все та же загаженная жизнь без малейшей надежды на будущее. У него не было ничего, кроме желания избавиться от всего, что есть. В двадцать обычно не так много проблем, но ему повезло собрать их вокруг себя и увеличить вдвое. Случайные люди, случайные действия, даже жизнь порой казалась случайной. Виктор не любил свою жизнь, но слишком любил себя.

Он очень рано понял, что может нравиться, не прилагая для этого особых усилий, он мог просто задержать свой взгляд чуть дольше обычного на девушке, чтобы привлечь ее внимание, а потом уж ему не было равных. Все они смешались в его голове в единый женский коктейль. Он пил его часто, только для себя. Виктор спал со всеми подряд не чтобы заглушить душевную боль или расслабиться, снять напряжение. Нет. Ему было приятно, что ему не нужно много, чтобы получить любую. Самолюбование от лёгких побед кружило ему голову.

Это была очередная пятница, одна из многих. Виктор открыл глаза, увидев перед собой хорошо знакомые обои, он вздохнул. Сегодня он ночевал дома. Подняв ногу, он стукнул ею по верхнему ярусу кровати.

— Эй, вставай, королевишна, — Виктор намеренно крикнул это громко, стараясь разбудить не только сестру, но и младшего брата, спящего на диване рядом. — Дашка, я займу душ раньше.

Ответа на его крики не последовало, Виктор заинтересовано протянул руку наверх, ощупывая верхний ярус кровати. Постель оказалась застелена, а холод говорил, что хозяйка давно ее покинула. Прекрасно, значит проспал он. Виктор вновь повернулся к стене, закрыл глаза и попытался вернуться в сон, но брат, который таки успел проснуться, начал убирать диван и скрипеть полом. Он уже был готов повернуться к Максиму и обрушить на него свое недовольство, хотя и понимал, что сам его разбудил, как его отвлек телефонный звонок. Виктор не спеша посмотрел на дисплей: «Шеф». Он слегка улыбнулся, когда увидел это шутливое прозвище девчонки, что уговорила своего отца взять его барменом. Смешно.

— Свет очей моих, — он абсолютно саркастически протянул обращение. На другом конце послышался куда более собранный голосок, слишком сладкий, чтобы нравиться. В любом случае из всего потока того, что она говорила, он обратил внимание лишь на то, что сегодня у него есть работка в клубе, это было замечательно. Он бросил телефон, не дослушав девушку, скажет ей потом, что связь прервалась. А сейчас завтракать. Виктор вышел из комнаты, проходя по длинному коридору в сторону кухни. Пусто, даже слишком для их большой семьи. Парень пробежался глазами по полкам в холодильнике и заключив, что сегодня там как никогда разнообразно, вынул несколько яиц. В это время на кухню вошёл младший брат.

— Ты будешь? — спросил Виктор, потряхивая сковородкой перед братом. Он вернулся к холодильнику на случай, если ему придётся достать еще что-нибудь.

— Буду, — односложно отвечает Максим, даже не смотря в сторону брата. Он что-то усердно ищет среди газет, лежащих на кухонном столе. И вскоре, видимо, находит, потому что с облегчением вздыхает и несётся обратно в комнату. — Ты отвезёшь меня в школу?

— Не сегодня, я оставил мотоцикл у бара, заберу не раньше вечера, поэтому сам, — раздражительно говорит Виктор, разбивая яйца на сковороду. Он краем глаза замечает, что брат недовольно смотрит на него. — Что не так?

— Ты снова пил, — спокойно произносит тот, с какой-то обреченностью в тоне.

— И не только пил, — почти смеётся над братом Виктор. — Взрослые дяди порой поступают так, когда чего-то хотят. Как повзрослеешь — поймёшь, хотя нет, не надо.

— А Даша снова будет плакать

— Я ее об этом не просил. Ешь, — он ставит сковородку перед Максимом, демонстративно кладя перед ним вилку и нож, и подавая салфетку. — Вам что-нибудь подать к основному блюду? С этим блюдом сочетается майонез, возможно подойдёт соус, но я уточню у холодильника, есть ли он. А теперь ешь.

Виктор не всегда был так равнодушен к своей семье. Нет. Ему просто в конец надоели нравоучения, которые каждый пытается ему впихнуть. Он был членом многодетной семьи, как это сейчас называют. У него была сестра-двойняшка Дарья, и если говорить о наиболее любимом родственнике, то он, несомненно, бы говорил о ней. У них с Дашей были общие родители, что не сказать о Максиме и Веронике. Младшему брату было девять, Веронике — пятнадцать. Его мать вышла замуж сразу после рождения двойняшек за своего коллегу, близких отношений у Виктора с отчимом не было, но он по-настоящему его уважал, что, зная Виктора, было большим достижением.

Его мать была медсестрой, отчим — слесарем, младшие брат и сестра учились в школе, Дарья училась в вузе, а он был вечной проблемой семьи. Вот только почему-то все забывали, что его работа во многом кормит и учит Дашу.

Сегодня он не планировал ничего делать, поэтому, закрыв за братом дверь, Виктор вновь вернулся в постель. До работы было еще много времени, а заниматься было нечем. Он потянулся рукой до гитары и, лежа, стал наигрывать знакомые мелодии, в его голове почти не было мыслей, он просто ушел от мира, убежал от себя. И, возможно, бы вновь уснул, если бы скрип входной двери, предупреждающий о приходе кого-то из родственников. Виктор прислушался. В прихожей было тихо, он даже подумал, что ему показалось, но в это же мгновение на пороге комнаты появилась та, ради которой он терпел этот дом и эту жизнь. Дарья.