По следам памяти

ПРОЛОГ

Осень 2025 года. Точных дат не установлено.
Валор. Главный дворец Кременчуга.

- Сыграй еще, птичка.

Грустная мелодия озарила зал звуком скорби. Тонкие девичьи пальцы двигались по клавишам фортепиано с поразительной легкостью. Закрыв глаза, она погрузилась в пучину боли и страданий, озаряющихся эхом от холодных стен дворца. Будто не хотела видеть того, что происходит вокруг нее, утопая лишь в звучании аккордов, так ласково вылетающих из под ее рук.

Она услышала хрип за своей спиной.

«Нет, этого не происходит на самом деле».

Она мотнула головой от гнилостного дыхания, что опалил ее шею, но играть не перестала, лишь сменила педаль и стала играть на октаву ниже.

Откуда-то издалека она слышала смех, но все ее мысли были сосредоточены на том существе, что стоял позади нее.

«Пожалуйста, тебя нет. Уходи».

Но тень позади нее продолжала что-то хрипеть на ухо.

«Не реагировать. Он именно этого и добивается».

Пальцы продолжали играть, лишь ускорив темп. На ее лице красовалась одна из ее лучших масок – безразличие.

Она убеждала себя, стиснув зубы - ей все равно, что ее лучший друг сейчас стоит за ее спиной, превращенный в чудовище. Ей плевать, что урод, сидящий напротив нее на троне и окруженный роскошью и весельем – виновник ее боли и страданий ходит по этой земле.

Она должна послушно исполнять отведенную роль. Лишь нужно дождаться. Совсем чуть-чуть и она сможет совершить самосуд, приговор которого давно предопределен.

- Птичка, дорогая, ты не хочешь поздороваться со своим другом? Он же так скучает по тебе, а ты на него даже не взглянешь.

Поднявшись с трона, он вальяжной походкой подошел к ней, опираясь на трость и схватил за волосы, откидывая голову.

- Посмотри на меня.

Она послушалась.

- Какая бы не была цена, я в состоянии заплатить - горячее дыхание опалило ее шею – ну что, птичка, ты все еще так думаешь?

- Нет – равнодушно пожав плечами, ответила девушка.

Когда-то она и правда так считала, но она была другим человеком. Она верила в то, что добро побеждает.

Но сейчас она бы задала себе вопрос «а что такое добро и зло?». Зарыв себя в яму из черных и белых фигур, она осознала, что вокруг нее лишь серые оттенки. Теперь ей предстоит жить с тем выбором, что она сделала.

Если бы она не изменила своих убеждений, она бы умерла от того груза принятого решения, который лежал на ее плечах.

Победа всегда чего-то, да стоит – людей, денег, части собственной души. И сейчас она была готова проигрывать снова и снова, лишь бы не чувствовать вкуса той кровавой жертвы, которую ей пришлось принести.

Когда ее уха коснулись губы, она едва вздрогнула. Тошнота подкатила к горлу и девушка так сильно сжала зубы, что послышался скрежет.

- Посмотри на него – почти нежно шепнул он ей и дернул ее сильнее на себя.

Бессилие сдавило ее грудь нервным импульсом. Пышные юбки ее несуразного платья из небесно голубого тончайшего шелка запутались, и она упала прямо ему в ноги. В ушах послышался противный хруст коленей.

Он выставил руку вперед, схватив ее подбородок, направлял ее взгляд.

Взгляд метнулся в сторону чудовища, стоявшего рядом с ней на коленях. Его рот разинулся в беззвучном крике, он хрипел, смотря мутными белыми глазами на нее.

Он не чувствовал боли, она знала. Его личности там тоже не было. Перед ней была лишь оболочка – сморщенная, вопящая и наделенная только одним желанием – голодом.

Некогда ореховые радужки глаз сейчас заслонила мутная пелена. Веснушки на дерзком вздернутом носу заменили гноящиеся трупные пятна, а рыжие кудряшки, закрывающие ему уши сейчас висели сальными редкими лоскутами.

Губы, подбородок и щеки покрывала засохшая кровь и девушка ощутила, как ее горло сдавило новым приступом тошноты. Она точно знала, что это не его кровь. Скольких он успел съесть за это время?

Глаза защипало при виде того, что осталось от ее близкого человека.

Сможет ли она когда-нибудь подарить ему покой?

Глубоко вдохнув, она безучастно спросила:

- Что ты хочешь от меня сегодня?

Ее волосы наконец-то отпустили и от неожиданности она распласталась на полу. Подняв прямой и безжизненный взгляд на своего мучителя, она встретила в его глазах гнев.

Аспид. Приспешник Владимира и ее личный палач. Жалкое отребье, способное только собирать падаль, так о нем говорили во всем мире. Но он был хитер.

Злить его не хотелось, но его всяко раздражало ее полное безразличие к этому миру. С момента ее пленения он делал все, чтобы вызвать у нее хоть какую-то эмоцию, но девушка перед ним оставалась все такой же безучастной.

Мужчина обошел ее, а затем наклонился к ней, сжав ее щеки пальцами так сильно, что у нее свело челюсть.

- Тебе не кажется, что пора покончить с его страданиями птичка? Умереть от руки лучшей подруги – это ли не счастье?

Ее глаза слегка расширились, когда до нее дошел смысл его слов. Все чувства заменила всепоглощающая ярость, с упоением вгрызающаяся под ребра. Перехватив его руку чуть ниже локтя, она вскочила выворачивая ее, с упоением наслаждаясь звуком ломающихся костей.

Хруст.

Мужчина перед ней завизжал, падая на колени. Она склонилась над его ухом с улыбкой приговаривая:

- Перед смертью положена последняя трапеза.

Они были одни в этом зале, и Мира усмехнулась.

- Как легко было тебя обдурить.

Два месяца. Столько понадобилось его самомнению, чтобы окончательно расслабиться и удостовериться, что сломанная игрушка теперь в его власти. Два месяца чертовой игры на фортепиано и хрипов друга за спиной. Два месяца издевательств над душой и телом.

Ей захотелось плюнуть в него, но она сдержалась.

Высокомерный слизняк.

- Грязная шавка. Если ты считаешь, что справишься без меня, без НЕГО... - он закашлялся, - Ты просто дура. Сломленная дура. И ты приползешь на колени, когда поймешь это.