Победа для мажора. Притворись моим парнем

Почти джентльмен

Угораздило же меня связаться с придурком!

Страшно-то как, боже!

Спускаюсь в подземный переход под истеричную дробь сердца. Кроме шубы и высоких сапог, на мне больше и нет ничего. Вообще ничего. Ни тряпочки.

Тишина окружает со всех сторон, только стук каблуков звонко отскакивает от стен. Меня, должно быть, слышно за километр...

Нормальные люди в такое время спят. А мой фиктивный парень ненавидит меня так сильно, что, похоже, решил не наказать, а избавиться. И отправил меня в это сумасшедшее ночное приключение.

Ступеньки заканчиваются. За поворотом длинный коридор. Если кому-то всё же не спится, будет стыдно. Как представлю, готова в бетон провалиться!

Ещё через пару метров становится всё равно, кто обо мне и что подумает. В самом конце перехода желтоватый немощный свет обрывается. Иду, а темнота впереди оживает. Эхо тяжёлых ленивых шагов сливается с робеющим стуком моих каблуков.

Сердце стремительно лупит в рёбра, и пальцы на перцовом баллончике сводит от страха. А вдруг он мне действительно понадобится? И не сработает?.. Тогда придётся очень быстро делать ноги. Ужас какой.

В темноте начинает просматриваться фигура в длинном плаще. Дёргаться поздно, поэтому стараюсь себя не накручивать. От стыда ещё никто не умирал.

Постепенно силуэт приобретает до омерзения знакомые черты. Золотой мальчик может и выглядит как супермодель, но его выходки за гранью дикости.

Исполинский рост, мощные плечи, лицо... такое, что сразу видно — хозяин мира идёт. Заносчивая улыбка; светлые волосы, зачёсанные назад небрежной волной; прямой нос — чуть вздёрнутый, практически самую малость; вальяжная походка.

Мой кошмар во плоти собственной персоной.

И он издевательски раскидывает руки, призывая упасть в его объятья.

— Антон, мы так не договаривались, — сатанею я за секунду.

— Разве? Ты должна подойти к первому мужчине, которого здесь встретишь, — скалится Чума, подходя ближе. — Вот он я. Действуй.

— Ты серьёзно?

— Крис, я ведь могу сделать всё сам. Но тогда придётся к тебе прикоснуться. Ты точно этого хочешь?

— Не продолжай. Меня сейчас вывернет.

— Вот и я так думаю. Что говорить помнишь?

— Ты же понимаешь, что я это так не оставлю? — изображаю подобие улыбки, стараясь не показывать, как меня лихорадит на самом деле. Ему покажи слабину — места мокрого не оставит.

— Неужели? Ты готова от меня отказаться, малышка?

В том-то и дело, что не готова. Нас связывает много чего неприятного. Того, что никак нельзя, чтобы всплыло. Собственно, мы друг от друга зависим.

Антон где-то услышал, что в конце восьмидесятых в местных переходах происходили такие истории — одинокого позднего прохожего встречала девица в шубе, надетой на голое тело. И предлагала посмотреть на ушастого героя мультфильма.

Далее сведения разнятся. Кто-то утверждает, что важно было согласие, а кто-то — что она в любом случае распахивала шубку. Смысл был в том, что сзади подходила пара суровых ребят с предложением заплатить за просмотр. Смельчаки… всё равно расставались с деньгами. Только уже изрядно помятыми.

Конечно, Чума сразу же вдохновился.

Нет, я тоже его довела. Но кто это начал?!

— Хочешь посмотреть Чебурашку? — выпаливаю с ненавистью… и распахиваю шубку. Вот такие у нас ролевые игры...

Я зажмуриваюсь, поэтому реакции не вижу.

Весной по ночам ещё холодно. Кожу на груди мгновенно стягивает мурашками. Колючая волна спускается к бёдрам, стоит представить на себе его взгляд.

Господи, стыд-то какой!

Всегда думала, что сделаю это для какого-то особенного парня. А вот поди ж ты.

Хотя Чума в какой-то мере тоже особенный. Таких придурков ещё поискать!

— А в глаза мне посмотреть не хочешь? — спрашивает хрипло. — Ну как же так? Сейчас самое интересное начнётся.

— Куда интереснее то?

— Взгляни и ты всё поймёшь. Всё! — нашёптывает он вкрадчиво, шурша плащом. Больной.

— Облезешь, — упираюсь, зная, что он попытается ещё сильнее вывести меня. Он профи в этом.

На самом деле трудно удержаться, когда Антон Чумаев делает шаг вперёд и становится так близко, что его горячее дыхание касается щёк.

Что там за фраза, которую принято произносить перед смертью?

— Какого чёрта?! — выкрикиваю совсем другое, тут же жалея, что повелась.

Больше ничего связного произнести не выходит, потому что под распахнутым плащом он тоже в одних носках! И ноги у него крепкие, длинные, ровные... И густые светлые волосы их совершенно не портят. И выше…

Ох, мамочка. Я этого не видела!

Торопливо веду сконфуженный взгляд вдоль пресса к груди.

— Что не так опять? — фальшиво сокрушается Чума. — Я же не пристаю? Просто жест поддержки — джентльменский... почти.

— Ты… Ты совсем рехнулся?!

— Настолько всё страшно?

Я ловлю себя на ощущении частичной слепоты, когда картинка в мозг не загружается. Там до сих пор его достоинство... не может уместиться.

— Ужас! — едва дышу от шока.

— Так, Крис... Ты мне тут в обморок не шлёпнись, — сразу становится серьёзным его голос. И я, как дурочка, опять ведусь! — Ты как? Пошли-ка, выведу тебя на воздух. Покрепче за моего Буратино хватайся.

Чума делает похабное движение тазом, как бы уточняя за что нужно браться на случай, если у меня остались сомнения.

— Сейчас я тебе схвачусь... — выкидываю вперёд руку с перцовым баллончиком и направляю обильную струю ему в лицо.

— Ты что творишь, дура?! — орёт он, растирая глаза. — Как я теперь домой доберусь?

— А ты «тростью» своей воспользуйся, — советую, откровенно кайфуя.

Даже в полной мере осознавая факт последующей надо мной расправы, я всё равно с нежностью буду вспоминать этот чудесный момент. Сколько он мне крови попортил! Сколько нервов, сволочь, вымотал!

— Тебе конец! Ты же в курсе?

Чума ещё что-то рычит, но я отвлекаюсь на топот ног и быстро застёгиваю шубу. Гул стоит, будто по переходу бежит стадо слонов.
Из-за поворота вываливается компания крепких парней.