Побеждая кошмар

Побеждая кошмар

Часть первая. Ужас ночи

Воображение. Оно одновременно и дар, и проклятие. Когда ты отключаешься от окружающей тебя действительности, размывая грани реальности, и перед твоим внутренним взором проносятся другие миры, ты уносишься в места, где ты никогда не был, делаешь то, на что в реальности у тебя не хватит смелости или возможностей. В своем воображении ты можешь быть непобедимым героем, разящим врагов мечом, или величайшим магом. Можешь управлять зведолетом или быть капитаном пиратского корабля. Иметь любые способности и умения, и лишь одно ограничивает тебя: твое ВООБРАЖЕНИЕ. Фантазия.

У меня все это было в избытке. Читая интересную книгу, я настолько погружался в придуманный автором мир, что переставал реагировать на внешние разражители, становясь участником событий; гуляя по улице, я придумывал себе события на основе прочитанной книги или просмотренного фильма, впечатленный чужой фантазией. Иногда, если предстояло идти пешком достаточно долго, я успевал придумать свой, наполненный яркими красками. В нем отсутствовали боль и страдания, а герой, конечно, это был я – всегда был положительным и добрым. Но это было днем.

Ночью приходили сны. Я давно забыл, когда в последний раз нормально спал. Человек спит по разному: кому-то снится плоская картинка, как старый мультфильм, кому-то – ничего. Мне не повезло. Мои сны были реальны. Довольно часто, просыпаясь утром, я не мог понять, где нахожусь: я жил в своих снах, испытывая все пять чувств на полную. Иногда я их помнил. Иногда нет, и тогда появление синяка или царапины на теле, которые даже в теории получить не мог, приводили меня в недоумение. Сначала я пытался анализировать сны, запоминать их, но потом махнул рукой: многое мне не хотелось помнить.

Говорят, что во сне человек отдыхает. Не мой случай. Я всегда просыпался с трудом, разбитый, с тяжелой головой: еще ни разу мне не снился сон, в котором я был просто наблюдателем. Если мне приходилось много бегать – болели ноги. Если во сне меня били, тогда болело все тело, и наличие последствий в виде синяков в разных местах, а то и царапин, заставляло моих родных недоуменно вскидывать брови: я всегда был довольно спокоен и не лез в неприятности. Но все это не шло ни в какоке сравнение с тем, когда мне снились кошмары. Когда у тебя от ужаса отнимаются ноги. Когда сознание охватывает паника, примораживая тебя к месту. Кошмар мог настичь меня в любом месте моего сна. Он не был чем-то материальным. Просто в какой-то момент я ощущал, что за спиной есть ЧТО-ТО. И если оно до меня доберется, то… Я даже не хотел знать, что будет, стараясь всеми силами избежать этой встречи. Когда ноги не шли – я полз, тихонько подвывая от ужаса. Когда замирал статуей – изо всех сил старался изменить местность, «телепортироваться». Пока получалось. Как только я пересекал невидимую черту, как только мне удавалось уйти – я просыпался. Однако, даже в самом страшном сне я не мог представить, что мой кошмар оживет, и станет преследовать меня в реальности.

Вам часто снятся кошмары? А если они приходят к вам домой, как вы поступите? У меня с детства были с ними проблемы. Как-то раз, играя с соседским мальчишкой, когда мне было едва ли пять, мы затеяли игру. В спальне за залом, над родительской кроватью, висела икона. Мы забегали, смотрели на нее несколько секунд, потом выбегали. В один из таких «забегов» я увидел, что глаза, изображенные на ней, нахмурились. Еще через несколько – выражение лица на ней стало злым, и я прекратил игру. Сосед же ничего не заметил, бегая и хохоча, я же забился матери под бок – они с соседкой сидели и болтали в зале – и больше уже ничего не хотел. С того момента в мой мир снов пришли кошмары, связанные с иконами, и долгое время я шарахался от них, стараясь не смотреть.

Фильмы-ужастики пришли намного позже, после открытия железного занавеса, но они меня не пугали. Я смотрел их с интересом, не более, отмечая ляпы костюмера или гримера, ощущая лишь омерзение в некоторых моментах. Друзья щекотали себе нервы, выключая свет, а мне было скучно: я пережил все это во сне, с бесконечным числом вариаций. Я и сейчас, про прошествию многих лет, помню их почти все.

Смерть близкого мне человека не застала меня врасплох: я знал, что рано или поздно это случится. Рак, тем более в то время, вариантов не оставлял. Но тем не менее, пережив боль потери, и вернувшись с похорон, я был в прострации. Первый год, вдали от дома, все было хорошо: я был настолько занят другими делами, что почти все забыл. Но не забыл дом. Квартира. Первую неделю все было тихо, я радовался жизни, вернувшись в родные стены. А потом началось. Сначала вернулись сны. Там, где я был, когда вечером без сил валишься на кровать, ничего не снится: у тебя время лишь от отбоя до подъема. А дома что? Тем более, пока ищешь работу, восстанавливаешься в университете, делать особо нечего. Вот и оставалось – отсыпаться.

Комната. Большой зал моей квартиры. Планировка, знакомая до мелочей: слева – старая советская стенка, шкафы с кучей полок, заставленные книгами. За стеклянными дверьми – посуда, те сами пресловутые чайные сервизы и всевозможные вазы, которые люди собирали и доставали лишь на праздники. Старый, вытертый серый ковер на полу, в свете люстры сейчас почему-то кажушийся черным. Справа – еще один ковер на стене, он черно-красный, по нему гуляют блики света. Вдоль той же стены – диван. Балконная дверь прямо впереди, она распахнута, и белые занавески колышутся на ветру, их затягивает в проем, и выталкивает обратно. Возле него – женщина в белом. Я смотрю на нее, стоя возле двери, не решаясь войти, не могу окликнуть, но это и не нужно. Я знаю, кто она. Я похоронил ее полтора года назад. Пальцы до хруста стискивают дверную коробку. Я замираю, не в силах сделать и шага; она слегка оборачивается, смотрит искоса. С укоризной качает головой, шагает на балкон на котором нет перил, и, раскинув руки, падает вниз…