Поцелуй ночи: наша любовь станет битвой

Пролог

Обращение к читателям. История от начала и до конца выдуманная и не претендует на достоверность некоторых фактов. Мир, в котором живут главные герои- выдуманный, но с описанием реально существующих городов, стран, войск, учебных заведений и др. Окунитесь в современную сказку с тропом от любви до ненависти.

Я был её другом детства...

Меня зовут Матео. А её Олимпия. И мы по разным сторонам баррикад. Нет, не как у Шекспира. Увы, всё намного хуже, чем вы можете представить.
Когда мне было шесть лет, мои родители погибли в автокатастрофе. Меня забрала к себе бабушка отца, в глухую деревню. Мы часто ходили на ферму, где было много лошадей, что не являлось необычным для Мексики.
Однажды я встретил там её. Маленькую, восторженную девчонку с огненно-рыжими волосами. Она забралась на невысокий заборчик и наблюдала за жеребцами. В какой-то момент её нога начала соскальзывать и я рванул с места, чтобы спасти её, представляя себя рыцарем в сияющих доспехах. Я сумел изловчиться и поймать девчонку. Снизу вверх на меня смотрели испуганные глаза, цвет которых сейчас я бы назвал цветом благородного красного вина. Но тогда, в детстве, я подумал, что так падает солнечный свет и её карие глаза отливают по бокам красным. Опустив девчонку на землю я спросил:
- В порядке?
Глаза улыбнулись, после чего появились неглубокие ямочки на щёчках, а губы выдали слова благодарности:
- Спасибо сеньор, я в порядке.
Я ухмыльнулся:
- Не такой уж я и сеньор.- протягивая руку продолжил,- Меня зовут Матео. И мне всего лишь двенадцать, чтобы быть сеньором.
Незнакомка звонко рассмеялась:
- Ты смешной, Матео. Меня зовут Олимпия Ларсен. И вопреки правилам я скажу тебе, что мне семь лет.
С тех пор мы практически каждый день с самого утра и до позднего вечера гуляли вместе. Она считала меня старшим братом и защитником, а я в ней видел зарождающееся очарование. Не в двенадцать лет конечно, а гораздо позже. Мы вместе сидели в школьном автобусе и расставаясь на уроки, жали друг другу ммзинчики. Когда Олимпии исполнилось десять, она подарила мне самодельный брелок неразлучку. А когда ей исполнилось двенадцать, она вдруг захотела заплести дреды.
- И зачем тебе это? Мне больше нравились твои косички...- я оборвал резко фразу, зная, что в моём возрасте эти слова звучат двусмысленно.
Олимпия зашагала дальше, будто не слышала меня, а потом вдруг серьёзным тоном заявила:
- Папа говорит мне нужно много заниматься, чтобы быть сильнее и выносливее обычных людей. А ещё нужно научиться стрелять из лука. И владеть ножом.
Я остановил её и спросил:
- Для чего тебе это, Олимпия?
Она пожала плечами:
- Я не могу поведать тебе эту тайну, Матео. Прости, мне нужно пораньше прийти на биологию, иначе преподаватель Клайв поставит мне неуд. Увидимся за обедом?- она чмокнула меня в щеку и вприпрыжку убежала в класс.
А я так и остался стоять посреди коридора до третьего звонка.
Сколько бы я не пытался выведать хоть что-то, она молчала, как рыба, отнекиваясь тайной семьи. Выпустившись из школы я почти всё лето посвятил ей. Олимпии. Я боялся, что она отдалится от меня. Боялся потерять свою близкую подругу. Только ли подругу? В этом я не был уверен. Ждал, когда она подрастёт.
Мы лежали на газоне, когда нас настигла гроза. Мы бросились в небольшую чащу и спрятались под раскидистыми ветками деревьев. Я выудил из корзины для пикника плед и укутал им Олимпию, которая так сильно дрожала, что зуб на зуб не находил.
- Я боюсь,- прошептала она, клацая зубами.
Я прижал её к себе крепче и спросил:
- Чего ты боишься? Молния не ударит в это дерево, после грозы мы выпьем чаю, дома у моей бабушки и ты не простудишься. Чего тут бояться?
Сердце пропустило удар, когда она едва слышно прошептала, спрятав эти слова за раскатом грома:
- Что ты меня никогда не полюбишь.

Матео, ей двенадцать с половиной, ты не можешь поступить с ней плохо. А как плохо? Сделаю вид, что не слышал? Или скажу, что люблю её, как сестру?

Я чертыхнулся про себя и ответил:
- Любить можно по-разному, глупышка.
И замерев в ожидании её реакции я разглядывал участки неба, видневшегося за ветками
- Ты прав. Любить можно по-разному.
Расценив эти слова, как положительную реакцию, я чмокнул Олимпию в макушку:
- Всё будет хорошо.

Военная академия, о которой я грезил с детства, распахнула передо мной двери в начале августа, за пять месяцев до дня рождения Олимпии. Мы дали обещание писать и звонить друг другу каждый день. Так оно и было. До того дня, как Олимпии исполнилось тринадцать.
Я приехал домой. Бабушка трещала о том, что творятся аномалии и через пару десятков лет, а то и меньше, случится что-то невероятное. Ещё бабушка сказала, что за эти пять месяцев я вырос и возмужал. Это не было удивительным. Строгий режим в казарме и самой академии мог взрастить из любого хулигана вышколенного солдата.
- Бабушка, а ты Олимпию не видела? Она обещала зайти в гости.
Ба пробурчала:
- А ты разве не знаешь? О. Тогда присядь.
Я сел и ба начала не очень внятный и запутанный рассказ.

- Ларсены эти, не из этих мест. Моя бабка рассказывала, что кочуют они. И по земле нашей ходят охотники за существами, нам не знакомыми. Узнать ты их не узнаешь, ведь свиду все они как мы. Такие же люди. Но истинное лицо их... У кого дьявола, у кого ангела с худыми намерениями, а кто-то всю жизнь травами да зельями занят. И однажды, когда душа дьявола встретит да полюбит душу охотника, придёт война. Ангелы обернутся демонами и повелят убивать всех иных. Демоны же спрячутся и будут воевать тихо. А ведьмы то...
- Ба, это всё конечно интересно, но причём здесь Олимпия?
Бабушка подошла ко мне и с диким взглядом прошептала:
- Ларсены эти. Ангельские потомки... Уехали они, Матео.