Под каплями дождя. Рассказы

1. Освобождение

Любовь - это то странное чувство, которое способно возвысить до высот и сделать самой счастливой. Когда вырастают крылья за спиной и кажется, что ты можешь все. Ощущаешь себя красивой и желанной, уверенность в себе зашкаливает, а рядом надёжное плечо, на которое можно опереться в минуты неудач.

А бывает наоборот. Она разрушает, вытягивает силы и убивает морально. Тебя используют и вытирают ноги, доказывая из раза в раз, насколько ты зависима. Такая любовь однобока и её не стоит называть этим красивым словом, это скорее болезненная зависимость, одержимость.

Можно рассуждать о разных оттенках и эмоциональных качелях, но по большому счету, все сводится к двум вариантам.

Постепенно, с годами, накал страстей спадает и розовые очки бьются в дребезги, сглаживаются острые углы, или наоборот вылезают новые. Приходит привычка и чувство комфорта, или дискомфорта, в зависимости от изначального варианта.

Многие боятся или не могут что-то менять, поэтому как та мышка грызёт кактус и плачет от боли. Его конечно можно бросить и найти что-то более съестное, но проще грызть и колоться...

Она сидела, обняв дочь, свет не включали, нервы на пределе, он ушёл. Это не надолго, скоро вернётся, выспится, позавтракает, поцелует в щёчку и заигрывающим тоном спросит:

- Что такая надутая? Улыбнись и не порти мне настроение своим кислым лицом.

Соберётся и уедет по каким-то срочным делам, про которые ей знать неположенно, а вечером, если им не повезёт, приедет под шафе и будет издеваться морально. Любое слово против и морально плавно перейдёт в физическую расправу.

У неё нет ни сил, ни средств бороться с ним. Он большой человек в теневых структурах, не смотря на видимость легализации, ничего легального в его интересах нет.

Она просила отпустить, была согласна уйти в никуда. Но разве рабов отпускают на волю? Конечно нет. С улыбкой посоветовал больше не нервировать его, иначе уедет в инвалидном кресле.

Это не было пустой угрозой, он мог абсолютно безнаказанно ломать её жизнь, рвать душу и разум. И не только её, но и неугодных. Всё куплено, за все заплачено...

Так было не всегда. Была любовь, ухаживания, забота. Он простой работяга, которого подставили и сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Сел на долгих пять лет, сел за другого человека. Оказывается так было можно.

Тюрьма переломала его, пропустила через свои жернова, отняла все доброе и светлое, что было. Дальше начался кошмар. Он не сразу пошёл во все тяжкие, прощупывал границы дозволенного, смотрел на степень безнаказанности. Она жалела, плакала, ждала когда оттает, но его не отпустило, наоборот понесло по течению.

Иногда, в минуты просветления, говорил, что любит, просил прощения и обещал, что больше не повториться. Самым яркий был случай, когда он ее избил и в аффекте старался попасть в голову. Сотрясение, заплывшие глаза и лицо в виде сплошного синяка. На скорой сказали, что она упала с лестницы.

- Далеко летели, если не ошибаюсь, вы же на первом этаже живёте? Я в вашем подъезде к маме приезжаю... - сказал с сомнением хирург.

Она молчала как партизан, не особенно, так о дочери нужно думать.

Все зажило.

- Как на собаке - смеялся он, а она искала способы побега.

Сегодня нашла в телефоне фото обнажённой дамы в одних чулках. Она позировала в их загородном доме, на её кровати. Общая знакомая...

Залезла нечайно, ждали звонка от его матери, нужно было ответить пока он спал.

Заметил. Бушевал, строил и её, и дочь по стойке смирно, но драться не стал. Взял биту и ушёл с бешенными глазами.

Ей было страшно, не понимала, что делать. Бежать некуда, денег нет, знакомые побоятся ее укрыть.

Оставалось только ждать...

Резкий звонок телефона разрезал тишину, больно ударил по расшатанным нервам. Схватила трубку:

- Алло.

- Ника, тут такое дело, у Яши совсем кукуха отъехала. Разбил битой чью-то тачку и танцевал на крыше. Короче вызвали наряд, сейчас в обезьяннике, но мы его завтра в психушку отправим, он невменяемый.

Звонил его друг и подчинённый. Ее не спрашивали, просто ставили в известность.

Наверно так даже лучше, хоть небольшая передышка, она просто жизненно необходима.

- Собери там какие вещи, зубную щётку, ну в общем поняла, не мне тебя учить.

- Конечно.

- Утром заеду, заберу.

В трубке раздались короткие гудки.

Можно дышать. Продолжение откладывается на неопределённый срок.

Уложила дочку спать, налила травяного чая и легла в ванную. Её трясло от напряжения, от ожидания, что они передумают и завтра режим тишины закончится. Ночь практически не спала, собирала сумку.

Утром заехал Вадим, все забрал, говорить ничего не стал, только сочувственно смотрел на неё.

Начались спокойные дни и ночи, она расслабилась, успокоилась и даже начала волноваться за него. Не чужие же люди...

Позвонила Вадиму, попросила о свидании. Не разрешили.

Только через месяц им дали увидеться. Серый больничный коридор, облупленная краска на стенах и запах, удушающий, несущий боль и отчаяние, безысходность...

Врач с ней встречаться не стал, просто озвучили диагноз: острая фаза шизофрении, требуется длительное лечение и тогда возможна ремиссия.

Он шёл по коридору ей на встречу, бледный, очень худой, казалось едва хватало сил передвигать тапки. Острое чувство жалости затопило, все плохое ушло на второй план, он просто болен.

Долго разговаривали, он был тихим, сломленным и таким родным. Как раньше...

Ей хотелось плакать и кричать. Ну почему так? Почему именно с ними? Она понимала, что просветление временно, но и бросить не сможет...

Ещё через два месяца его выписали. Друзья поехали забирать сами, только вот домой не привезли. Сказали случился срыв и он выпрыгнул из машины, убежал в неизвестном направлении.

Она не верила, помнила его состояние и, не верила, что трое здоровых мужиков не смогли его поймать.