Подарок на совершеннолетие

1 глава. Алекс

                                                                              Глава 1

Стефани смотрит на меня с хорошо наигранным воодушевлением, которого, уверен, вовсе не испытывает – все вокруг меня носят маски. Нынче я все больше уверяюсь в этом...

– Ну, Алекс, еще парочка подтягиваний, и можем закончить на сегодня!

– Мы уже закончили, - кидаю в ответ не без раздражения. - Парочка дополнительных упражнений не поставит меня на ноги! Перестань носиться со мной, как с писаной торбой... Это просто смешно.

Стефани мои слова обижают – вижу это по ее закусанной изнутри щеке (она всегда так делает, пытаясь, должно быть, сдержать рвущиеся наружу ответные колкости) – только она слишком хорошо воспитана, чтобы бросить мне что-то вроде «да пошел ты, Алекс Зельцер, плевать я на тебя хотела!» и потому произносит привычное:

– Вера в себя, Алекс, способна горы свернуть, ты же знаешь.

Я все еще не без раздражения трясу головой.

– Ты мне целый год талдычишь об этом, – кидаю резче обычного, – да только я, кажется, перерос возраст слепой веры в детские сказки... Чудес не бывает, Стеф, пора бы тебе тоже стать реалисткой!

Она молчит, закусывая поочередно то одну, то другую щеку, на меня не смотрит – глядит в пол, и я вдруг сожалею, что был настолько груб с ней: все-таки она хочет лучшего для меня... она верит в меня. Даже если сам я больше на подобное не способен...

– Может скажешь уже наконец, что там у тебя в голове, – произношу я как бы примирительно. – Говори, как есть... Без обиняков. Я толстокожий.

Стефани старше меня лет на шесть-семь, но телосложение у нее почти детское: рост не больше ста шестидесяти сантиметров, ручки и ножки тонкие словно ивовые прутики (хотя и довольно крепкие, в чем я мог самолично убедиться), а голубые глаза... наивные? Люди с голубыми глазами всегда кажутся мне неисправимыми мечтателями, и Стефани явное тому подтверждение. Она как взрослый ребенок, который все еще верит в Санту... Взрослый ребенок с красивой грудью. Я не то, чтобы специально заглядывался на нее, но, когда несколько раз в неделю перед тобой мелькает женское тело, обтянутое спортивным спандексом, ты невольно обращаешь на него внимание... Особенно если тебе семнадцать и отсутствие подвижных ног не обездвиживает и работу гормонов в твоем организме!

На Стеф приятно посмотреть...

А вот слушать ее жизнеутверждающие лозунги я больше был не способен... Перегорел.

Помню, как она впервые появилась в нашем доме: маленькая, взъерошенная, словно распушившийся в луже воробышек, и странно краснеющая при каждой моей незамысловатой шутке... Да, тогда я еще много шутил, тогда я еще верил...

– Знакомься, Алекс, это Стефани Зайтц, моя давняя приятельница, – сказала Шарлотта, одаривая меня загадочной полуулыбкой.

У меня загорелись глаза.

– Виолончелистка? – поинтересовался я с той долей многозначительности, которая живо напомнила Шарлотте наш давний разговор в машине по пути в Ансбах к ее дедушке. Моя будущая мачеха подавилась воздухом... буквально. Ей очень хотелось разразиться безудержным хохотом, но ради Стефани она смогла сдержаться и вежливо произнести:

– Нет, не виолончелистка, – особое ударение, от которого я сам едва сдерживал себя, – а будущий физиотерапевт. Стефани мечтает помогать людям...

– Похвальное желание, – произношу без всякой задней мысли. – Главное, чтобы люди желали эту помощь принять... Флаг вам в руки! Идите и спасайте этот унылый мир, ослепляя его белозубой улыбкой.

Девушка снова краснеет – у нее это здорово получается: краска ложится равномерным слоем, подобно загару, распространяясь от области декольте и до самых кончиков мило оттопыренных ушек. Трепетная мечтательница, подумалось мне тогда, а потом мечтательница сказала:

– Шарлотта говорит, у тебя нет персонального тренера для систематических занятий спортом, и мне подумалось, что я вполне способна помочь тебе с этим... Надеюсь, ты не будешь против позаниматься со мной какое-то время?

Я несколько опешил, так как тренер у меня как раз-таки был, только я не особо его жаловал: уж больно жалостливо он на меня смотрел... Так и хотелось щелкнуть его по носу, мол, взбодрись, парень, у тебя-то с ногами все путем, не куксись.

Шарлотта скосила глаза, прося меня подыграть ей, и я подыграл:

– Какие тут возражения: уверен, из тебя выйдет отличный персональный тренер... – «особенно, если ты продолжишь так же мило краснеть», добавил я мысленно.

В итоге прежний тренер был уволен, а я начал заниматься со Стефани, которая, на мою беду, оказалась настоящей вертлявой и вечно всем недовольной осой, выжимающей из меня все соки. «Ты халтуришь», заявляла она мне в лоб и понукала работать дольше и прилежнее. Рабам на галерах и то, полагаю, жилось лучше, чем мне в этот последний год...

– Вот увидишь, усиленный труд и вера в собственные силы поставят тебя на ноги, Алекс, – говорила она с такой безоговорочной уверенностью, словно зрила мое будущее на годы вперед. – Главное, не ленись! Давай, давай, давай...

И я верил... поначалу. А потом пришло понимание, что ей, верно, в кайф измываться над бедным калекой да еще получать за свои «издевательства» деньги, ну и реклама... Должно быть, Стефани решила, что сделает себе неплохой пиар, если поставит парня-калеку на ноги, что уж тут, этот парень и сам был бы не прочь оправдать ее ожидания, да только... Только ничего не выходило, и чары, навеянные ее горячим энтузиазмом, начали постепенно развеиваться, замещаясь разочарованием и тоской. А еще озлобленностью...