Подчинить хаос

Глава 1.

Спасибо, что делаешь хорошую мину при плохой игре.

Леонов сидел напротив и улыбался. Солнце и тёплые осенние краски растущих за окном небольших декоративных деревьев подчёркивали его приподнятое настроение. Он стал обаятельным. Если бы я не знала его, однозначно бы влюбилась. Вновь. Я так хотела прикоснуться к его свету, к нему, но нас разделял кофейный столик. Прекрасная вязаная салфетка лежит поверх. И неустойчивый бокал с десертом-мороженым на тонкой ножке. Наш десерт. И рука Леонова поверх моей лежит. Не сжимает. Просто накрывает и согревает. И пусть сейчас не холодно, а наоборот, но я была бы не прочь немного продрогнуть ради этого тепла, которое мне могут дать.

Мы давно не виделись. Я не думала, что между нами останутся чувства. Хотя, может, это и не они вовсе.

 - Как ты? - во мне нет ни робости, ни стеснения. Только трепещет что-то нежное и лёгкое, едва ощутимое, как воздушное безе.

 - Я скучал, - и в его глазах нет лжи. Он, правда, соскучился по мне за это время. Я бы солгала, если бы сказала, что это не взаимно. - Думал, этот год никогда не пройдёт.

 - Шутишь? - губы дрогнули, и я с подозрительным коварством уставилась на этого похорошевшего плута.

 - Как знать, - за такое можно и оплеуху получить. - Ты хорошо выглядишь.

 - Да, ты говорил. Спасибо, - я опускаю взгляд на длинную десертную ложечку, и пальцы руки, лежащей на коленях, слегка вздрагивают. 

Я не узнаю его. Это вроде бы и Леонов, но вроде бы и не он. Как можно измениться так за год? За один год всего лишь. О том, что сама изменилась, как-то позабыла.

 - Что тебя смущает? Кушай, это ведь твоё любимое, - и мне чертовски приятно, что ты это помнишь. - Или хочешь обсудить?

 - Что, например? - как бы не нужно его разрешение на принятие пищи, но в действительности мне неудобно. Вся эта ситуация немного искажённая, неправильная. Я теряюсь в ней.

 - Мы расстались перед моим отъездом. Ты говорила, что не стоит обещать ничего друг другу. И мне интересно, что теперь, - он с лёгкостью взял ложечку, отломал кусочек мороженого и с той же лёгкостью отправил его в рот. - Вкусно. Кушай, пока не растаяло.

 - А что теперь? - пассивность, да? Вот и я понимаю, что веду себя странно, верх моих странностей даже за последнее время. 

 - Я тебя не узнаю, - наконец...

 - И я тебя не узнаю, - проницательно смотрю ему в глаза, пронизывающе, в самую душу. Проникать за грани разумного, видеть нутро - интересно, я научилась этому или всё ещё дилетант? - Ты изменился, потому я ничего не знаю. Об этом и говорила, что не стоит обещать ничего, сдерживать и ограничивать друг друга.

 - Знаешь, а это неприятно слышать, - он опустил взгляд и усмехнулся, - особенно от тебя. Ты знаешь меня лучше любого человека в этом городе. 

 - Уже нет. Я не хочу брать на себя такую ответственность, потому не давай мне её, - я всё-таки попробовала мороженое. Да, оно определённо моё любимое. Как его не любить-то. 

Но взгляд Кости был горьким. Он портил моё наслаждение, и уйти мне от него нельзя. Как бы там ни было, глупо отрицать важность Кости в моей жизни. Но что я могу ему дать сейчас? Что ему нужно? Чего он хочет от меня? Я целый год свыкалась с мыслью, что одна. Все свои задания и трудности принимала сама, выносила сама, разгребала сама. Думаешь, это легко? Думаешь легко было привыкнуть так думать? 

Думать, что ты одна и никто в целом мире не может тебе сейчас помочь. Эта безысходность невероятно давила на меня со всех сторон. И я даже не могла тебе сообщить об этом, не могла услышать слова поддержки. Только текст. Только сообщения. Я даже ненавидела их. Ненавидела твоё решение. Ненавидела тебя за эготизм, который ты проявил так внезапно.

Я понимаю, что и тебе пришлось несладко, но в отличие от меня, у тебя была непривычная, новая среда, которую нужно осваивать. Ты учил язык, знакомился с людьми, привыкал к новой жизни. Другой жизни. Я же осталась здесь, в тех местах, где мы были вместе. Иногда мне не хватало воздуха. Я задыхалась, понимаешь?

Неприятно слышать ему. А мне приятно осознавать, что ты мне нравишься, но я тебя не узнаю? Ты видел себя? Ты очень привлекателен, с осанкой, с походкой - кажется, даже твоя улыбка стала ярче. Леонов, не влюбиться в тебя сможет только лесбиянка.

 - Какую ответственность? Я сказал, что ты знаешь меня лучше всех здесь. Это факт, а не обязательство. В чём дело? Тебя кто-то расстроил? - и вот как ты умудряешься и поставить меня на место, и заботиться? Нужно быть полной дурой, чтобы не замечать этого, чтобы не купиться на это, чтобы просто отмахнуться…

 - Я скучала.

Правда. За год со мной всякое было. Были люди. Были приятели. Были друзья. Были и парни. Вернее, кандидаты, которые подарили мне настолько разные ощущения, что забыть их будет трудно. Но всё равно не смогла заполнить ими пустоту, возникшую с твоим отъездом. Какими бы распрекрасными они ни были, это похоже на временных людей, очень временных. Я не сомневаюсь в том, что ушедшие люди ушли навсегда. Я отпустила всех тех, кто захотел уйти из моей жизни. Признаю, что вспоминаю, какие эмоции меня захватывали, что наслаждаюсь теми эмоциями, что хотела бы снова их пережить. Но возвращаться к тем людям - нет. Они прошли. Они  исчезли. Они мертвецы моей линии жизни. Ни к чему их возвращать. Вернутся те, кто нуждается во мне.

Нуждаюсь ли я в ком-то? Этот человек сидит передо мной, но это другая партия. Или другой товар. Или другой производитель. Не знаю. Я запуталась.

Леонов переводит на меня взгляд, и я понимаю, что действительно единственное, что его сдерживает, это столик. Он хочет быть рядом, прикоснуться ко мне, показать, что рядом, что нет смысла теперь скучать, что год расставания подошёл к концу. 

Но ты другой, Кость, понимаешь?

 - Я же рядом, - и вот, ты снова улыбаешься, а я снова не могу отвести глаз.

Но я не летела к тебе при встрече. Я не кинулась тебе в объятья. Это ты нашёл меня, вызвонил, заставил отвлечься от всех навалившихся дел – от всего. Ты сделал это сам. Я же просто приняла. Теперь это давит на меня.