Поденки

Переговоры

…Весь их мир постоянной спешки, постоянных заумных разговоров, вечного недовольства и озабоченности, весь этот внечувственный мир, где презирают ясное, где радуются только непонятному, где люди забыли, что они мужчины и женщины, — все это было далеко-далеко… Здесь была только ночная степь, на сотни километров одна только пустая степь, поглотившая жаркий день… (с) АБС «Далекая Радуга»

            Сильфы кружились, взявшись за руки, словно дети, легкие пряди волос развевались по ветру, белые лепестки липли к горячей коже. Солнце обрисовало контуры стройных тел. Идиллическая картина…

            — Опять молчат! — огорчённая Таня отвернулась от глазка и чихнула. Чтобы не пугать аборигенов, камеры наблюдения установили на самом краю опушки, замаскировав пахучими кустами. Тане, единственной из десятка ксенопсихологов, удалось добиться подобия контакта — два сильфа принесли ей по горсти зерен и приняли в дар шарик коммуникатора. Сан-Хосе ликовал. Правда игрушку нашли на пляже, разломанную и погрызенную, но лучшего результата не добивался никто. Поэтому второй месяц все дежурные смены Таня проводила на сильфовой поляне, безуспешно пытаясь договориться с аборигенами.

            Камера пискнула. Девушка глянула на экран — среди кипения зелени появился ещё один сильф, сонный на вид и тепло одетый — стройное тело укрывал большой золотистый плащ. Щёлк! Таня сделала три фотографии и прищурилась, всматриваясь. Остальные сильфы не одевались вообще — нагота изящных тел нисколько их не смущала. Тем паче, что отличить мальчиков от девочек удавалось с трудом — никаких молочных желез, гениталии визуально не определялись, а ловить красавчиков запрещали и Сан-Хосе и Инструкция по контакту. Коренастых и низкорослых в итоге решили считать самцами, а стройных и длинноволосых — самками. Или женщинами. Кто их разберёт?

            Сильфы оказались загадкой Авалона. Они жили в глиняных «яйцах», возделывали поля, регулярно катались верхом на огромных мохнатых гусеницах. Но не имели ни письменности, ни языка, и понять, как они общаются, землянам не удавалось. Астронавтов абориген боялись и разбегались куда глаза глядят, команде Сан-Хосе так и не удалось завоевать их доверие. Резвясь на полянке, засыпая среди травы или в ветках деревьев, непринуждённо оправляясь или почёсываясь, сильфы производили впечатление стаи мартышек. Но поля и дома говорили другое.

            Таня тщилась разъяснить казус. Двух сильфов она подманила терпением, как подманивают обезьян, и намеревалась и дальше пробовать «влиться в стадо», словно древний зоопсихолог Джейн Гудолл. Однако, преисполненная мечтаний, не заметила гусеницу и разбила дорогую аппаратуру. Командор Грин персональным приказом запретил ей вступать в контакт без напарника. С напарником сильфы общаться отказывались. Сан-Хосе на все просьбы лишь разводил руками.

            Если бы планету открыли на полвека раньше, здесь стояла бы станция — с четырьмя орбитальными спутниками вместо двух зондов, с городком из розовой пенки вместо тесных кают корабля-матки, с парой тысяч сотрудников и нормальной научной базой. Но Авалон отстоял от Земли на четыре года полёта по пространственным маякам и ничего ценного там пока не нашли, ни в недрах, ни на поверхности. Населявшие геоид сильфы относились к примитивной культуре, совет Федерации вынес вердикт «нерентабельно». И финансы с ресурсами текли мимо.

            Венеру с Марсом ещё трудно было назвать курортами — города там, конечно, стояли, и от дыхательных масок давно отказались, но страхование жизни в Марсополисе обходилось втрое дороже, чем в Санкт-Петербурге. Снарядить больше сотни кораблей разом, включая внутрисистемные и грузовые, Земля не могла — не хватало кристаллов для двигателей. Основные силы бросили к Эридану — там полвека назад флотилия командора ОХара впервые столкнулась с неуклюжими межпланетными «черепахами» хальсов или Халь-Соо-Ми-Са, как они себя называли. Белокожие братья по разуму походили на людей как братья, лет на двести отставали по технологиям, отличались прескверным нравом, но с грехом пополам шли на контакт. Колонию тоже основали в другой системе — Флорида, вторая планета Сириуса, оказалась не только пригодной для жизни, но и богатой редкоземельными рудами. Поэтому оставалось лишь радоваться, что сюда вообще послали корабль.

            В дальний поиск испокон веку шли самые проблемные добровольцы по крайней мере, Таня была в этом уверена. Начальник корпуса, типичный англоамериканец, командор Грин, был просто груб. Телепат пани Брыльска пела романсы дуэтом с сестрой-близнецом, ведущей прием-передачу на орбите Нептуна. Ксенопсихолг Риверта тайком ел местную рыбу — ловил в Бриттском море на самодельную удочку, жарил на настоящем костре и ел. А Хосе да Сильва, шеф и босс группы исследователей, седой красавец, мудрый и ядовитый, как кобра наш Сан-Хосе, был безнадёжно стар. По профайлу ему исполнилось только семьдесят, но Таня не сомневалась: видавший виды ксенопсихолог просто подчистил даты, считая, что в космосе принесёт больше пользы, чем где-нибудь на Луне в богадельне для обеспеченных пенсионеров.

            Что делать? Таня вздохнула. Авалон ей нравился, несмотря на курортную жизнь. Или благодаря ей. Земная сила тяжести, чистая вода, чистый воздух, долгое лето, дождь раз в неделю, вкуснейшие фрукты, никаких крупных хищников на суше (в Бриттском море по словам аквагруппы — кишмя кишат). Жаль, невозможно поставить домик где-нибудь на краю поля, с окном во всю стену, засыпать под хор закатных цикад, просыпаться от нежного солнца — и никаких соседей по каюте. Если начнётся колонизация, здесь имело бы смысл поселиться лет через пятнадцать-двадцать…