Подмастерье. За час до заката

День Долгого Солнца (II)

Утром Севальд вызвался показать Мервину город.

Они ходили по шумным веселым улицам, разглядывая диковинные товары и местечковые балаганы. Тут и там сколотили помосты, где выступали бродячие лицедеи, циркачи и фокусники. Толпа восторженно ревела и осыпала артистов монетами — или, по настроению, тухлыми яйцами и прошлогодними маринованными овощами.

Мервин тяжело вздыхал. Его кошель был по-прежнему пуст. Где бы добыть еды?

– Держи, – сказал Севальд после полудня, ненадолго отлучившись, а после вернувшись и вручив приятелю два сочных южных плода, кусок мясного пирога и головку лука. – Ешь-ешь, угощаю.

Живот согласно заурчал. Мервин с сомнением принял скромный дар.

– Откуда?

Севальд удивленно вскинул брови.

– У торгашей взял.

– Просто взял?

– Ага. Просто. Брось, Мервин, не будь занудой! Неужто совесть спать мешает?

В чем-то он был прав. Все не без греха, и Мервин не исключение. Разве его мошенничество лучше чужого воровства?

Он, поколебавшись, вернул еду Севальду.

– Прости, я еще не голоден.

Тот, жуя пирог, пожал плечами.

– Как знаешь.

Сбегая из Шабаша на столичную ярмарку, многие ученики пьянели от свободы и вседозволенности. Сила бурлила в крови, а юношеское бахвальство толкало на всякие глупости. Шутки, фокусы, балаган, — все это было весело и не влекло серьезных неприятностей. Бегство от смерти, что поджидала будущих магов на каждом шагу, придавало их выходкам долю отчаянного сумасбродства.

В конечном счете, дело зачастую доходило до драк, воровства, мошенничества, поджогов и других беспорядков.

И если Мервин, в силу своей неуемной натуры, то и дело влипал в неприятности, то Севальд, на его памяти, — никогда.

В разгар дня они очутились у замка местного лорда. Его ворота были гостеприимно распахнуты, решетки подняты, со стен свисали праздничные полотна, а на башнях гордо реяли знамена с изображением вола и телеги. Со двора доносились веселые крики и глухие удары. Внутрь стягивались любопытные зеваки.

– Рыцарский турнир, – пояснил Севальд со скукой. – Зайдем?

На деле рыцарский турнир был не таким уж рыцарским, да и вообще с натяжкой мог называться турниром. Бои один на один проходили на небольшой ратной площади, вокруг которой толпились возбужденные зрители. С замковой галереи за боями наблюдала йордовская знать, их гости и придворные. Собственно в бою принять участие мог любой желающий, умеющий держать в руках меч — а, вернее, деревянную палку, которыми желающие бились.

Мервин, глядя на стычку очередных развеселых горожан, морщился и сжимал кулаки. Кулаки чесались. Будь его воля, Мервин бы тот же час вышел на площадь и надавал этим бездарям по голове. Однако участие требовало вложений. Всего пара монет, но у него не было даже такой малости.

С другой стороны, победителю полагался приз в размере трети от общих вложений. Сейчас все еще шли отборочные туры, и если бы Мервин успел записаться…

– Хочешь, заплачу? – спросил его Севальд. Его прищуренный взгляд по достоинству оценил висящий на боку Мервина меч. Вероятно, он помнил о всех тех презрительных шутках в Шабаше. – Если победишь, расплатишься. Да и с ужином проблем не будет.

Его словам вторил громогласный зов желудка.

Мервин, поразмышляв ровно один бой, согласился.

Вскоре распорядитель боев выдал ему плохонький помятый шлем и деревянную палку, отдаленно напоминающую учебный меч. Мервин взвесил оружие в руке, взмахнул для пробы пару раз и остался разочарован. Шлем был не лучше. Огромный и неуклюжий, как котелок, он закрывал верхнюю половину лица, оставляя для глаз лишь узкие прорези, и в реальном бою скорее мешал, чем защищал. Впрочем, Мервин никогда не носил броню и точно не знал, какой она должна быть, поэтому решил не жаловаться.

В ожидании своей очереди он со скукой бродил по двору. Севальд куда-то подевался. Да и Бездна с ним, этот не пропадет. Мервин все равно не верил ни в его дружбу, ни в его участие.

Маги не дружат.

Следовательно, Севальду что-то надо взамен. И Мервин не был уверен, что сможет это «что-то» дать.

Наконец пришел его черед выйти на бой. В противники достался громоздкий детина, явно кузнец или каменотес, в чьих руках деревянный меч казался не больше щепки от полена. В сравнении с ним Мервин выглядел бледным заморышем. Мелькнула мысль: хорошо хоть, не кулачный бой. А то он еще от вчерашних зуботычин не оправился.

Распорядитель объявил начало боя. Толпа, уже подуставшая, привычно взревела. Время для подачи заявок окончилось, и теперь отборочные стычки постепенно шли к завершению.

Детина первым сделал замах, будто желая пришибить комара дубиной. Мервин увернулся. Блокировать удар подобной силы в его положении глупо, лучшая тактика в таком случае — парирование со смещением. Не встречать противника лоб в лоб, а позволить чужому лезвию соскользнуть мимо…

Ах да, у них же в руках палки.

Мервин кружил вокруг мощного парня, как брехливая моська вокруг ленивого борова, и все раздумывал, как бы победить без лишних усилий. Он и сам не заметил, как перенял эту привычку у Эдельферда: тот, ежедневно гоняя подмастерья вокруг башни, редко вступал в прямое столкновение, предпочитая выматывать и злить противника, а потом, когда, казалось бы, ничто не предвещает беды, внезапно атаковать. Мервин ворчал, называя подобный стиль не иначе как «плясками дикарей», однако, наблюдая за рыцарем, тайно завидовал и неохотно признавал: Эдельферд, лишенный крепкой защиты доспехов, мог восполнить ее лишь скоростью, ловкостью и нечестной игрой.