Поднебесная азалия.

Глава 1. Отчаянно необходимая рукопись.

Воистину, пока цветение азалии не достигнет последней стадии, те, кто имеют наглость соприкасаться с божьим творением, обожгутся. Пальцы начнут разлагаться, а род человеческий завянет, словно его и не было.

Легенды слагают, что цветок азалии был дан в дар Королю эльфов за те дары, что он преподнёс Богу за его благословение народу. Народ Короля принял каждый дар Господа, но уподобился роду человеческому и разрушил последний шанс на спасение. По крайней мере, так гласила легенда. Никто и никогда не переписывал легенду, а также не набрался смелости внедряться в дары, которые так добродушно преподнесли им Небеса.

– Надо же, – миловидный женский голос разрезал воздух, – Ты совсем не спала?

И вновь, тяжесть в голове и горе на сердце легли плотным грузом. Ми Сыль приподняла подбородок, уткнувшись взглядом в знакомую фигуру. Бабушка заглянула глубоко в глаза дорогой внучки, слегка ухмыльнувшись. Женщина со вздохом наклонилась, дабы поравняться ростом и с подозрением в глазах, она спросила:

– Аленький цветочек, – начала женщина свои этюды, – сядь, поешь. Хотя бы.

Бабушка была весьма настойчива, а девушка не могла отказать. Эта пожилая най-нэй* растила её с пеленок. Родители Ми Сыль покинули пределы Китая еще до построения Великой Империи, что стало конечной точкой в терпении юной писательницы.

Она подняла взгляд на единственную родственницу и тяжко вздохнула, пытаясь тем самым отмахнуться от навязчивых вопросов.

– Ни к чему. Сейчас важнее книга. – ответила девушка, обращая свое внимание на письмена.

Пожилая женщина фыркнула, упирая руки по бокам. Она явно не была довольна таким исходом и упрямством Ми Сыль. Эта безрассудная девица не ела дней пять, а все сидит на мягком месте, совершенно неподвижно.

– Так сложно оторвать пятую точку от камня и пойти набить живот? – проворчала женщина. – Ради бабули...

Девушка поправила очки, а стекла блеснули в лучах солнца, когда она подняла на бабулю глаза, выглядывая из-под очков. Сыль не могла отделаться от мысли, что её так просто не опустят. Дело было важным. Время сочилось сквозь пальцы, обращаясь в тяжелое бремя. Ноша казалась непосильной, но только порой.

– «Сложно» не подходящее слово. – писательница задумалась, складывая два пальца на подбородке. – Как насчет «не хочу»?

Бабушка оглянула внучку с головы до ног, подмечая самые мельчайшие детали. Аккуратный нос, слегка припухшие губы, выразительные глаза, что блестели на солнце, от чего становились более яркими. Юн Ми Сыль действительно была красавицей, пускай и жуткой занудой. Приятным бонусом стало её детище. Её книги, которые она пишет от глубокой души.

– Такая красивая, а замуж тебя выдать все никак не можем! – воскликнула бабуля. – Помру скоро, а правнуков так и не поведаю.

Прискорбно, но так и есть. Девушка была не самым востребованным и идеальным партнером для мужчин. Они избегали ее, мягко говоря. Загвоздка в том, что Сыль проницательна к остальным до костей. Её глаза могли прожечь дыру в мужчине, который ей не нравился. Такой он, особый темперамент. Если бы Бог послал ей весточку, она бы отвергла, не задумываясь.

– Ты не помрешь раньше времени, най-нэй. – ответила писательница. – К тому же, не все так плохо. Пара ухажеров да найдется. Нечего устраивать драму на ровном месте.

И вновь, бабулю отправили восвояси с её потребностями на будущее. Частая практика. В семье «Юн» мужчин во главе нет и не было. Никогда. И иногда кажется, что всем в действительности управляют женщины. Благородные мужья не берут под венец всяких набожных, никому не нужных. Пускай Ми Сыль и писатель, но мало кто осведомлен о её работах. Друзей у девушки нет, а родители давно отправились на тот свет. Бабуля Чин, вот кто воспитывал и продолжает воспитывать по сей день упрямую Юн Ми Сыль.

Смахнув дурные мысли, юная писательница оправилась от навязчивого разговора и ее пальцы снова вцепились в клочки бумаги. Потрепанные наброски, что были едва тронуты, так и хотелось убрать подальше и забыть, как страшный сон. Сыль покачала головой, испуская стон усталости. Она подчеркнула свое невежество относительно последних дней, а затем потянулась к небу, разминая тело. Все смутно. Воспоминания о прошлом так и не вернулись. Лишь размытые картинки.

– Такое ощущение, будто я что-то упускаю. – прошептала Ми Сыль.

Ощущения действительно были странными, немного острыми. Сердце пронзала дрожь, будто дыру пробивают внутри. Тяжелая это ноша – стараться ради других. Бабушка Чин, стоя неподалеку, уложила тряпки в глубокое ведро, дабы не забыть лишний раз простирнуть. Ей это было то в тягость, то в радость. Быт спасал от забвения, ведь трудотерапия в Китае – это главное преимущество каждого гражданина

– Да. Например, постирать свои грязные трусы вручную, а не с помощью пожилой старухи. – Бабуля Чин поддразнила, испустив томный вздох.

Пока старуха ворчала где-то там, на крылечке, Сыль пыталась построить из кома спутанных мыслей цельное предложение. Построить целую империю в голове намного проще, чем написать что-нибудь стоящее. Это проблема насущная. Особенно в последнее время. Каким бы не были идеи, изложить это на бумагу гораздо сложнее, чем многие думают. Бабуля Чин, к примеру, считает, что это проще простого. В отличии от её внучки.

Вот уже полгода у писательницы застои. Она не в состоянии и пару строк выписать, а что уж говорить о целой книге. Единственная книга, которая была дописана – это «Поднебесная азалия». Верхушка айсберга. Начало, а может и конец её литературной деятельности. После «Поднебесной азалии» все стало еще сложнее. Эта книга стала культом на китайском рынке и быстро разошлась по рукам среди ценителей и простых покупателей. Но больше руки Ми Сыль не дошли до пера.

– Не терзай себя, моя пташка, – женщина сделала паузу, посмотрев на внучку, – все образуется, как только ты расслабишься.

Бабушка Чин давала дельные советы. Она все переживала за внучку, которая старательно пыталась приложить все усилия, но выходило все еще скомкано. Старания стараниями, а ремесло все еще стояло на месте, не двигаясь ни в одну из сторон. Даже если получалось плохо, Ми Сыль переписывала.