Подружка

Подружка

Игорь всегда дарил мне бордовые розы. Я их обожаю! Они издают почти не ощутимый тонкий аромат, но зато как красивы! Вот и в последнюю нашу встречу он вручил мне великолепную «даму сердца» на длинном колючем стебле.

«Прости, малыш, ты должна понять… Нам было хорошо вдвоем, но я полюбил другую… Не обижайся…» Пока я ошарашенно стояла столбом с розой в руке, он быстро собрал свои вещи, чмокнул меня куда-то в ухо и исчез. Когда я, все-таки, отмерла и кинулась на балкон, - его «реношка» уже скрылась из вида. Я машинально ткнула цветок в вазу, забыв налить туда воды.

Следующие два дня я металась по квартире. Чертов отпуск! Лучше бы на работу! Поникшая роза колола меня шипами в самую душу. Ну почему? Ведь до последнего времени все было прекрасно! Полгода мы были вместе – и никогда, - никогда! – даже не поссорились серьезно! Снова и снова набирала я Танюхин телефон – но она не отвечала. А мне сейчас ох, как пригодилась бы ее поддержка!

К кому он ушел? Где он ее вообще взял? Он никогда не опаздывал с работы, все выходные проводил со мной…
На третий день, опухнув от слез, решила посмотреть видео нашего отдыха. Три недели назад ездили большой компанией на озеро. Человек двадцать. Я многих из них практически не знала - друзья друзей, знакомые знакомых друзей друзей… Я, конечно, позвала с собой Таньку. Было весело: днем плескались в теплой воде, дружно готовили обед, вечерами – костер, музыка… Видео в ютубе смотрела только раз, и вот решила пересмотреть с горя…

Ах, как Игорь тут хорош! Стройный, подтянутый, красивый… Но что это? Я не заметила этого в прошлый раз! Вот он как бы невзначай приобнимает Таньку за талию… Вернее, за то место, где должна быть талия… Вот они смеются вместе… Вот она шутливо кулачками бьет его по спине… Вот они о чем-то серьезно разговаривают…
Я все поняла! Так вот это кто! Вот же дрянь! Корова толстая! А я-то где? А, вон, на берегу, с этим студентом-очкариком. У него еще какое-то невозможное имя: то ли Афиноген, то ли Афраний… Всю дорогу ходил за мной хвостиком и бубнил то об электричестве, то о Большом адронном коллайдере. Даже и не помню, я под его речи по большей части дремала…
Вот и проспала свое счастье! Как я могла не заметить! Интересно, давно это продолжается? Но Танька-то, Танька! Вот змеюка! И чем это она лучше меня? Понятно, почему трубку не берет: у них там сейчас, поди, любовь-морковь! И надо мной ржут, что так удачно обстряпали свои делишки прямо у меня под носом! Ну уж, нет! Катитесь вы к черту, но дуру из себя делать не дам!

Через час я уже трезвонила в Танькину дверь. Дверь молчала. Но из квартиры слышны были звуки саксофона. Нам с Игорем очень нравится саксофон… Я не сдавалась: давила на звонок, не отпуская, и наконец, Танька открыла. Ее волосы были взъерошены (ага, понятно!), на тело кое-как наброшен коротюсенький атласный халатик, открывающий толстые ляжки. Я, не утруждая себя лишними словами, влетела и схватила ее за рыжие лохмы.

В ее взгляде мелькнуло удивление - а, не ожидала, что я так быстро просеку? Получай! Танька отбивалась молча. В ее крошечной прихожей негде было развернуться, негде было замахнуться, и мы мутузили друг друга, упираясь в противоположные стены. Лишь один раз, когда я рванула ворот халата и оторвала пуговицу, Танька хрипло вскрикнула: «Не трожь! Италия!» Я прикинула, что шелк, наверняка, искусственный, просто на х/б подкладе, но раз Италия, то – да, дорогой, и больше халат трогать не стала.
Она расцарапала мне маникюром губу до крови. Я пнула ее под коленку. Она стала падать, увлекая за собой меня, и сорвала со стены вешалку, уцепившись за висевший плащ. Нас накрыло разными предметами верхней одежды (Танька – такая модница, зараза). Я, сидя на полу среди тряпок, стукнула ногой в дверь комнаты и закричала Игорю: «Выходи, скотина! Посмотри мне в глаза!»

И он вышел. Он стоял в дверном проеме в одних трусах и изумленно смотрел на то, что творилось в прихожей. Только это был не Игорь. Парень восточной наружности, с красивыми полными губами, похожий на Брюса Ли. В этот момент откуда-то с верхней полки неожиданно свалился автоматический зонт прямо мне на голову и от удара раскрылся. Танюха уже, похоже, пришла в себя и, выбираясь из вороха одежды, отрекомендовала: «Знакомься, это – Алим. Алим, а это – Нинка, моя лучшая подружка!». Я приветливо выглянула из-под зонта.

Потом мы сидели с Танькой на кухне, предоставив Алиму восстанавливать порядок и чинить вешалку. Мы пили красное вино, и я, плача, рассказывала о своей беде. Подружка утешала меня, а иногда принималась плакать вместе со мной. Она уже причесала свои золотистые кудри и была чудо как мила в итальянском халатике. Правда, впечатление немного портил подбитый глаз. Потом она заявила, что не отпустит меня домой одну в таком состоянии.

Уже в такси Танька вспомнила про Алима, позвонила ему и сказала, чтобы он сварил себе пельмени. По дороге мы заскочили в магазин нижнего белья и купили по паре черных чулок. Я вот не знаю, зачем они мне, я черные не ношу.
Дома Танюха первым делом выбросила засохшую розу, а потом мы пили коньяк с шоколадными конфетами, и мне стало казаться, что все не так плохо.

Когда утром я выползла на кухню, держась за голову, у Таньки уже была почти готова целая кастрюля борща. И мы опять весь день допивали коньяк, ели борщ и смеялись. Мы ухохатывались, вспоминая нашу драку, мы издевались над Игорем, и Танька, смущаясь, призналась, что Алим ей очень нравится, хотя и на три года моложе.

Вечером, легок на помине, позвонил Алим и спросил, что ему есть, так как пельмени закончились. Тогда Танька засобиралась домой. Я налила ей с собой банку борща и проводила до такси. На душе было легко.

А через месяц позвонил Игорь. «Котенок, прости… Ты должна понять – я ошибался. Я люблю только тебя. Можно мне приехать?» - «Да нет, не стоит.» - «Ну, пожалуйста! Я все объясню… Так я заеду завтра после работы?» Дав, все-таки, согласие, я набрала Танькин номер…

Из окна я видела, как Игорь подъехал и выволок из салона шикарный букет роз. Свежие бархатные полураскрывшиеся бутоны должны были растопить мое сердце. Звучал саксофон. Игорь обнял меня и попытался поцеловать.
В это время распахнулась дверь из комнаты. Игорь дернулся, как от удара. На пороге, опять же, в одних трусах стоял Алим и грозно смотрел на Игоря снизу вверх (так как Игорь на голову выше), скрестив руки на груди. Но самое главное – в зубах у него была нераскуренная сигара! Она меня убила! Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться! А Игорю было не до веселья. Что-то буркнув, он хлопнул дверью.

В комнате за шкафом давилась от смеха Танька.
- Танюха, почему сигара? Откуда?
- Подумала, что так солиднее будет. Ты бы видела, как я весь персонал «Табачной лавки» на уши поставила, когда выбирала ее, одну-единственную!

Сигара, как и букет, осталась у меня, ведь Алим не курит. Теперь, когда Танюшка заглядывает в гости, мы вспоминаем эту историю и гогочем до слез.