Подставное лицо

Подставное лицо

Джеймс не мог сдержать смех, его горло так сдавило, что он даже давился. Наконец он покинул город и выбрался в свой небольшой домик у реки, но забыл свой коммуникатор, который заменял ему почти все. Эта вещица могла помочь ему закончить работу, а теперь он как без рук, застрял здесь. И приехал только для того, чтоб закончить свою книгу, хотя он и сам боялся признаться себе, что уже давно застрял над ней. И как он не рвал клешнями, ища тот стержень, символику, он в упор не мог понять, что же на самом деле он видит. Все его предыдущие работы изливались сами по себе без особых усилий, он знал что пишет, о чем и почему. А главное - как именно нужно подать то или иное. Его герои жили сами по себе, все что надо было – писать! И к своему ужасу или счастью, он забыл свой мини-компьютер на работе. Ключ он отдал Паоле, она же вернется лишь через неделю, а то и позже, фестиваль только в самом разгаре и он горько осознавал свое одиночество. Правда в минуты работы он мог послать ее хоть ко всем чертям, но сейчас даже с великим усилием не мог написать и страницу.

Она терпеть не могла, когда он влезал на холодную гору Олимпа и созидал, находился в ином месте в иное время и даже на других планетах и вселенных. Но теперь, когда Джеймсу  требовалась поддержка и даже капля сострадания, она забросила свои летние платья в чемодан и укатила веселиться. Ее отсутствие не пугало его так, как  отсутствие записывающих средств, без которых он не проживет казалось и секунды. Дай художнику кисть для пары мазков и он забудет обо ВСЕМ. Но впредь ее отсутствие ощущалось особо остро, и сам факт, что он думал об этом, казался ему крайне унизительным. Он всегда писал в состоянии порыва – надрыва, ведя себя почти к уничтожению. Только она могла остановит это безумие. Но когда наступал полный штиль и ветер утихал, болезненная беспомощность опускалась, словно ранняя старость, в такие дни он был болен меланхолией по былым временам. Джеймс все же прекрасно осознавал, что он еще тот поганец, но писатель отменный.

Он стоял посреди комнаты, давясь собственным смехом держась за голову. Бутылка виски была надпита. Он чувствовал себя маленьким мальчиком из Канзас-Сити, который по-прежнему бежит из дома. Когда он плелся по пыльной дороге, то клялся, что никогда не обернется. И сейчас с каждой страницы, с каждого слова, на него смотрел тот мелкий никчемыш, которого давно изгнал из жизни. Мотаясь по комнате, не замечая разгрома, который творился повсюду, он наконец успокоился, споткнувшись о пачку Меа-Морил. Подобрав ее дрожащей рукой и заткнувшись, дешевым по его мнению, табаком, прекратив себя линчевать, рухнул на черное кожаное кресло с глухим рыком соприкосновения халата и обивки. Слабая, но почти самодовольная улыбка проскользнула на его лице, словно безмолвно восклицая – «Бинго, Малыш! Ты попал в яблочко и к черту старый рассказ! Ты ведь Можешь! Вооружившись одной лишь ручкой и не большим листиком, он написал краткий набросок, который весьма заинтриговал его самого, весьма сумбурно, но!» Черновик - на то и черен! Словно руку вело провидение, хотя Джеймс считал что мозг – всего лишь приемник, подбирающий частоту, настроившись, как следует и дельная информация у тебя в кармане. Хотя, за частую он поглощал тонну информации, прежде чем находил действительно дельную. И даже тогда все могло получаться с невероятным трудом и скрипом.

Он даже не заметил, как меряет комнату стоптанными тапочками своей возлюбленной, шажок за шажком. И как не досадно, а ведь о новой книге он совсем не думал. Его глаза тягостным свинцом привинчены к телефону на столе, он ждет ее звонка, как она невзначай наберет его номер, сидя в комнате гостиницы, слегка пьяненькая от вечера, напевая Синатру, ничего не скажет.

Его пальцы впились в махровые стельки, когда телефон издал громкое лающее звяканье. Казалось, он уже слышит звуки комнаты, тяжелое дыхание, звуки долетающей музыки… хотя рука только коснулась трубки.  
- Паола?
Немая тягостная тишина, затем ту-ту-ту!уууууууууууу! Он бьет себя по лбу телефонной трубкой. Он знает, телефон и не звонил вовсе, возможно только в его воспаленном сознании, все звонит и звонит, звонит и звонит. «Черт вас побрал, снимите трубку, снимите же! Джеймс ты должен… Джеймс …?»
Наконец-то подняв свою чугунную голову с кресла-гамака и уставившись на комнату слепыми глазами, перед которыми мелкое зерно изображения плавало и перемещалось, словно отдельные куски паззла, которые все время самозаменялись, меняя форму. Он спал? Это сложно сказать. Телефон звонил довольно долго, кто-то обрывал все провода настойчиво и нетерпимо. Джеймсу показалось, что он взял трубку в руку, но лишь сбросил ее на пол. Женский голос вопил неистово и в то же время утопал в мокром хлюпанье.  
- Как давно это с тобой случилось, Джеймс? Я тебя спрашиваю? Не говори нет, нет! Я тебе верила, боже правый, я смогу многое понять и объяснить но это я не … они уже поговаривают, да-да за моей спиной.. я слышу их смешки, слышу их гниющие смердящие рты, раскрытые в лживых улыбках…  
- Паола? Эй, что случилось, эй, объяснишь ты наконец? - но она и слова вставить не давала.
- Сейчас я объясню тебе, мерзавец, не звони мне, не приближайся, какие-то сраных полгорода будут смотреть на то как ты стоишь на коленях… - она  запнулась на время, задыхаясь от астмы, сделав глубокий глоток из ингалятора. - Не будь я твоей невестой, я бы восхитилась твоей всесторонностью. Но поскольку я освобождаю этот пост, пусть этим восхищаются извращенки! - удар телефонной трубки опущенной с невероятной силой, все еще раздавался у него в ушах.

Оправдываться? Просить объяснений? За что? Что он такого сделал? Джеймс озадачено потер виски кончиками пальцев; жара в пригороде стояла невыносимая и даже ночью, ему казалось, что ничего не существует кроме удушливого воздуха, который камнем оседает в легких, и липкого пота, валящего ручьями из-под коленок, заставляя халат  налипать. Он ничего не внял, ни слова. А заявление про «полгорода» его даже смешило пока, да, смешило, пока он был чертовски пьян. И все же он не мог взять в толк, что же такого высмотрели все в презентации его книги. Какой чертов скрытый смысл закрался в головы этих пошлых до горя людей? Да, книга весьма резкая, но речь не о ней? Дело в нем? А что же он такого сказал? Или что вытворил, сидя в кресле для презентации, держа в руках весьма габаритный черный кирпич под названием «Under Face». Он даже припомнил день презентационной записи: дурные вопросы журналистов и довольно расплывчатые ответы. Это весьма идеальная книга, даже Джеймсу казалось, что ничего лучше уже не в силах преподнести своим читателям. Ведь книга - определенное состояние души, весьма одноимпульсное, иногда недолгое и если не приложить сил, можно упустить. Почему иногда люди не дочитывают до финала, только по тому, что бояться сопоставить настоящий финал с ложным и быть раздосадованным результатом или его незавершенностью. Но так или иначе простое человеческое любопытство узнать, и не морочить себе голову болезненными предсказаниями и толкает идти до конца. Писатель должен проложить некую ниточку, за которую читающий должен держаться, иначе ложные нагромождения оборвут суть, сметут ее как цунами. Но в жизни не всегда что-то можно сопоставить с книгами и их персонажами. Джеймс прекрасно владел своим мастерством творить мир, но напрочь порой отказывался от внешнего, реального мира, хотя и подчеркивал и конспектировал по невыдуманным событиям, и все же все эти истории происходили только с его героями и другими людьми. Может во благо, может и нет, но эта череда странностей не вызывала в нем абсолютно ничего, в его мире не происходит перемен никогда! То, что происходило с ним, походило на абсурд! Хотя Джеймс прекрасно понимал, что через каких-то 24 часа он придет в себя и отправится прямиком в город за востребованным  диском, с записью своей презентации на студии. Заодно поговорит со своим агентом из издания. Поговорит? Нет, просто наорет всеми мерзкими словами, которые употреблял в своих рассказах в студенческие годы. Последняя мысль его тоже повеселила.

Даже сон был тягостным, он был нечетким, но какое-то присутствие, которое Джеймс ощущал, чужое присутствие, словно нечто пробралось к нему в голову, пока он спит и подсоединил его мозг к чужому телу, которым не мог двигать по собственной воле. Будто был еще кто-то, кто управлял им, а он был всего лишь случайным пассажиром, который купил билет не на тот автобус. Звучали обрывки фраз, определенно это был его голос, как будто ты прослушиваешь пленку с собственной записи.  
- У тебя ничего не выйдет. - Кто-то стоящий в темноте с флягой виски беспристрастно заверял владельца «тела», в которое по какой-то причине занесло Джеймса.  
- Он должен помочь мне, - отвечал его голос.
- Ты думаешь, что он поверит тебе?
- Кому же верить, если не себе. - Его горло глотает дым сигарет Грейт-Чёйс. Сон исчезает, словно нечто выдернуло кабель соединения и переподключило на место. Джеймс вновь оказался в своем собственном доме  в теле,  к которому привык. Не открывая глаз, он пополз в туалет, все тело трясло и знобило, кишки свернулись в замысловатый узел боли. Он никогда не блевал от выпивки, даже в колледже не блевал, хотя выпитое им достигало рекордных количеств. Теперь Джеймс обнимал холодный унитаз, его судороги пищевода вытолкнули назад все, что было съедено и выпито в течении суток. Из комнаты доносилось СNN, новости последнего часа: Известный писатель фантаст Джеймс Патридж, на видео презентации своей книги «Under Face» проявил свою нетрадиционную ориентацию, и заявил, что в ближайшем будущем люди перестанут делиться на два пола, только благодаря новому переменчивому гену, заложенном в его крови. Это заявление весьма фантастического характера еще раз подчеркивает тот факт, что Джеймс Патридж пребывает в помутненном состоянии, вызванном наркотиками и спиртными напитками неизвестного происхождения. В  результате чего, он был госпитализирован и находился в больнице Мелвудс-Прайт, по словам полиции, он сбежал… Джеймс выскочил из ванной как с раскаленной печи, последнее что он увидел на плазменном экране был он сам.
- Дать увеличение в 250%!