Подвал

Подвал

Сергей Михайлович Н. не часто наведывался в этот подмосковный город, где прошли его детство и юность. Жил он в Москве, работал в крупной торговой организации, часто ездил за границу. Но здесь у него оставались друзья, да и места были знакомые, навевающие, как говорится, воспоминания. Вот и теперь, во время одного из редких наездов сюда, ему вспомнилась одна история, случившаяся с ним в ранней юности. Она-то, эта история, и заставила его прогуляться до того района, где сейчас высились многоэтажные дома.

Собственно, его интересовал только один дом, что стоял в стороне от других. Огромный, белый, в шестнадцать этажей, с множеством лоджий, он весь горел стёклами на жарком августовском солнце. Сергей Михайлович помнил, как строился этот дом в восьмидесятые годы.

Строительство, как часто бывало в те времена, велось долго. Это сейчас дома возводятся быстро, строители работают чуть ли не круглыми сутками. Тогда же всё делалось не спеша. Один фундамент со всеми коммуникациями мог закладываться годами, тем более и в рабочих была большая нехватка.

Когда-то на месте дома стояло другое здание, совсем древнее, которого, кажется, не помнили даже старожилы, и от которого сохранилась только разветвлённая сеть подвальных помещений. Для окрестных подростков они были окутаны тайнами, ведь там находили очень старые, окаменевшие от времени человеческие останки. Директор краеведческого музея утверждал, что здесь было кладбище, где хоронили людей, умерших во время эпидемии холеры. Разумеется, не обходилось без разговоров о привидениях, которые будто бы появляются на стройке, и о жутких стонах и вое, которые там регулярно слышатся. Но желающих туда проникнуть это не останавливало, как и забор вокруг стройки. Парни постоянно лазали в подвалы в поисках черепов. Умельцы делали из них пепельницы, отвозили в Москву и с выгодой продавали.

Почти за два десятка лет, прошедших со времени переезда Сергея Михайловича в столицу, он ни разу не наведывался к этому дому. Здесь всё неузнаваемо изменилось. Он прошёл по скверу, заставленному гаражами. Остановился у детской площадки. Когда-то на месте сквера зиял обширный котлован с проложенными в нём трубами, а сами подвалы находились там, где сейчас высился дом. Местность тогда представляла собой большой захламлённый строительным мусором и поросший бурьяном пустырь; строительство шло ни шатко ни валко: грузовики показывались редко, подъёмный кран простаивал, да и самих рабочих было немного. Искатели черепов орудовали тут почти беспрепятственно.

Н. шёл по тротуару вдоль подъездов. Кругом не было ни души. Газоны порыжели от солнца; стая собак разлеглась в тени проржавевшего гаража-ракушки. Н. остановился. Кажется, вот здесь, где этот подъезд, находилось низкое, вровень с землёй, окно, заколоченное фанерой, через которое можно было проникнуть в подвалы…

- Вы квартиру, что ль, купить хотите? Вы по объявлению? - Он вздрогнул, когда к нему обратилась очень худая пожилая женщина в платке и чёрных солнцезащитных очках.

Он готов был поклясться: только что её здесь не было. 

- Нет, совсем нет… - Сергею Михайловичу потребовалось какое-то время, чтобы опомниться от неожиданности.

- А я подумала, вы покупатель, - затараторила она. - Здесь все продают квартиры. Съехать отсюда хотят, - она понизила голос. - Вы хоть знаете, что люди в этом доме умирают втрое чаще, чем в соседних домах? Чуть не каждый месяц похороны!

Н. заинтересовался.

- Это почему?

- Место нечистое. Тут кладбище было. На этом месте вообще ничего нельзя было строить, а они построили, и людей сюда вселили!

- Вы правы, строить на кладбище - это нехорошо, - решив поддержать разговор, закивал головой Н. - Это никуда не годится.

- В доме жить нельзя, особенно на первом этаже, - убеждённо продолжала женщина. - Да там уж и не живёт никто. Все вымерли, а кто поумнее - уехал. Здесь почти все пытаются обменять квартиру. И кому-то удаётся. Находят дураков, которые не знают!

- Вы тут живёте? - спросил Сергей Михайлович.

- Раньше жила, а потом переехала, когда мужа с дочерью похоронила.

- Это тоже связано с домом?

Она закивала. 

- Даже рассказывать тошно! Дочери уже пять лет как нет. На неё антресоли упали ночью.

- Это как же?

- А вот так. Взяли и упали… Мужа тоже посреди ночи убило. Вышел на балкон покурить, оперся о перила, и - то ли сознание потерял, то ли голова закружилась, да только перевесился через перила и вниз, прямо на асфальт головой… Милиция сказала, что самоубийство… И это не у нас одних! Здесь, считай, в каждой квартире несчастный случай был!

Её большие тёмные стёкла почему-то странно тревожили Сергея Михайловича. Он чувствовал себя не совсем в своей тарелке в обществе этой незнакомки, рассказывавшей об ужасах «нехорошего» дома.

- Мы уж и в управу писали, и в газету, и сколько комиссий здесь перебывало, да всё бестолку, - откровенничала она. - Дом, говорят, в хорошем состоянии, коммуникации в норме, всё в норме. А как же в норме, когда на прошлой неделе сразу двое похорон было? В сто пятнадцатой квартире ночью из трубы вдруг ни с того ни с сего газ пошёл, мужчина отравился; в двести второй - женщина, тоже ночью, о стекло порезалась, кровью истекла до приезда «Скорой»… Вот тебе и «в норме»! Тут ещё во время строительства случались происшествия… Рабочих сколько поумирало…

Сергей Михайлович согласно кивнул. Рабочие действительно погибали. Насколько он знал, их в основном заваливало в подвалах, древние своды которых, как считалось, ослабли в результате строительных работ. 

Известия об этих смертях, как и слухи о привидениях, лишь прибавляли подвалам притягательности среди подростков. Побывать в них считалось проверкой на смелость. Но их с Вадиком потянуло туда нечто совсем другое…