Похитители смерти

Глава 1 Самоубийца.

У Джеко Стержака выдался паршивый год. Все началось с того, что группа торговцев, сговорившись, подпалила Нулиарские склады. Огонь быстро перекинулся на доки, затем на хибары рабочих, а потом и жилые кварталы. Позже, на суде торгаши говорили, что хотели лишь получить монополию на поставки пшена и бобов, но это не спасло их от виселицы. Смерть восьми тысяч человек им не простили.

В том пожарище, проявляя героизм, погиб его шурин. Он спас тридцать с хвостиком человек, но сам сгорел. Жена его сошла с ума от горя и вскоре утопилась в порту. Племянница осталась одна и, чтобы её не забрали Сестры, Стержак взял ее к себе. Жена обрадовалась, какой-никакой, а все же ребенок. И пусть девочке уже девять, но плести косички и рассуждать о нарядах, она могла теперь на вполне законных основаниях. Своих детей боги им не дали. Впрочем, тому, что Дилия поселилась в его доме, Стержак был рад.

Отбившись от стражи, нашедшей в бумагах заговорщиков его имя и подмазав кого надо, Джеко рассчитывал, что заживет спокойно. Но его жена решила иначе. Она заболела и через две недели горячки умерла, оставив его один на один с маленькой девочкой.

Стержак не знал ни тогда, ни сейчас как обращаться с детьми. Все, что он умел, это стоять за стойкой, протирая пустые кружки, и поглаживать припрятанный под стойкой кистень. Он и не хотел ничего больше. Он был владельцем гостиницы в не самом лучшем районе Альдеи, но своей жизни он был рад. Даже когда умерла его жена, он погоревал совсем немного, вновь вернувшись за стойку. Здесь с кружкой в руках и полотенцем на плече он чувствовал себя по-настоящему живым. Дилия, как могла, помогала ему, но девятилетняя девочка могла совсем немного. К тому же Джеко боялся всякий раз, когда она выходила в зал. Он знал публику, собирающуюся у него, лучше, чем кто бы то ни был. И их интересы могли распространиться и на маленькую наивную девочку.

Постепенно он успокоился. Дилия стала своей в среде его постоянных клиентов и, никто не смел, сделать с ней то, что не стоит делать с маленькими девочками, но еще как стоит со взрослыми женщинами. Одной такой Джеко ненадолго увлекся. Он даже предложил ей провести вечер вместе и к его искреннему удивлению она согласилась. Но чем больше они говорили, тем сильнее он понимал, что лучше его покойной жены, женщины в его жизни уже не будет, и от второй встречи он отказался. Она не обиделась, она просто исчезла. И жизнь снова вошла в привычное медленное русло.

Но видимо боги решили испытывать его до конца, и подкинули двум правителям соседних стран великолепную идею - развязать войну, ради ничем не примечательного куска скалы, торчащего посреди моря. Спасаясь от войны, в Альдею хлынул поток беженцев. Они, как один, боялись порядков, царящих в княжестве, но войны они боялись больше. Его заведение внезапно стало популярным и забилось под завязку. Сперва Стержак радостно потирал руки, пересчитывая оседающее в его карманах золото. Но в один день, обещавший стать самым прибыльным за всю историю заведения, две кучки дезертиров сошлись в его гостинице. Они решили, что войну можно продолжить и здесь, а полем боя выбрали именно его большой зал. Расходы на ремонт превысили сумму, что он заработал, размещая беженцев у себя. Больше он не размещал у себя тех, кто не говорил по-альдейски.

Но даже такая предосторожность не спасла его от новых неприятностей. Он уже не обращал внимания на всякие мелочи вроде нашествия саранчи, клопов или протухших пивных запасов. Он жил тихо, содержа свое заведение в порядке, ходя в церковь и стараясь попадаться на глаза богам только там.

Год понемногу катился к концу, приближалась зима, и Стержак облегченно выдохнул. Но радовался он преждевременно. Тот человек говорил на альдейском. Он был такой веселый, задорный, никогда не скупился и всегда был готов помочь, не прося за это скидок. Он нравился Стержаку. Нравился до сего дня. Какого дьявола он решил покончить собой? Сегодня? И почему именно в его гостинице? Сегодня ровно год как отбушевал пожар, и вот в его заведении, на втором этаже, в лучшей комнате для постояльцев, в ванной лежит труп. И не просто труп, а труп самоубийцы! Стержак тяжело вздохнул.

— Да, — прошептал он, кутаясь в плащ, — это был действительно паршивый год.

Он стоял посреди двора, слушая, как ледяной дождь стучит по крыше, и смотрел на дорогу в ожидании похоронщиков. Его плащ давно промок, и вода сквозь маленькую дырочку меж лопаток затекала за шиворот. Но будучи опытным в подобных делах, Стержак терпеливо ждал. Дилия трижды выбегала спросить, не надо ли ему чего, но он отсылал ее в дом. Маленькая она, еще многого не понимает, но ничего, научится. Этому все быстро учатся. Сегодня у нее будет первый урок.

Повозку он увидел, едва та вывернула из-за угла. Высокий черный катафалк, запряженный двумя черными же лошадьми, неспешно поднимался по улице. Желтые фонари раскачивались в такт шагам животных. А на козлах восседал Шерег. Его костлявую фигуру, даже скрытую плащом, Стержак не перепутал бы ни с кем.

Повозка въехала во двор и замерла в паре шагов от ожидающего ее человека. Лошадь всхрапнула, обдав Стержака смесью воды и слюны. Хозяин гостиницы поморщился.

— Наконец-то, — выдохнул он, глядя на опустившего голову Шерега. — Чего так долго?

— Мертвецам спешить некуда, — ответил тот, поднимая голову и сбрасывая с широкополой шляпы скопившуюся за полями воду. — Да и нам тоже, мы-то на работе. Да, ребята? — его тонкие сморщенные губы расплылись в улыбке, обнажив сточенные пожелтевшие зубы.

— Точно! — с крыши спрыгнул человек и занялся упряжью. — Есть куда лошадей поставить под навес?

— Вон там, — Стержак неопределенно махнул рукой в сторону. — Это что за братия? — спросил он, глядя, как с задней подножки спрыгивают вооруженные люди.

— А ты не в курсе? — Шерег хмыкнул. — Совсем от жизни оторвался? Мы теперь без охраны не ездим. Нападать на нас стали, за последние десять дней мы три экипажа потеряли.

— Это как? — Стержак едва удержался на ногах.