Пока звонит телефон

Пока звонит телефон

Последние слова доктора как будто заставили Его онеметь. Нет, Он, конечно, мог говорить, но не хотел… А зачем?..
Сейчас Его глаза тупо разглядывали запись в медицинской карте. Всего три слова… Те же, что пару минут назад сказал врач… "Прогрессирующий C-r лёгких". Дальше было что-то написано про метастазы, но это было уже не так важно.
Он начал курить 4-5 лет назад.
– Это не определяющее. – добавил доктор, – В основном дело в наследственной предрасположенности. Вы могли бы и не курить, а… – врач уловил Его взгляд и замялся, после чего Он вышел и сел в приёмном покое в одно из небольших и не очень удобных кресел.
"Не определяющее…" Какое это могло теперь иметь значение?
Он сидел в кресле и продолжал так же тупо разглядывать эти три проклятых слова, которые перевернули всё… ВСЁ.
Слова уже начали расплываться, а глаза слезиться. Он отвёл глаза влево и увидел… Всё ту же надпись. Нет, не ту же. Его "прогрессирующий C-r лёгких" был чёрного цвета, а этот – синего. Это другая карта!
Он перевёл взгляд выше и левее и увидел обладательницу синего вердикта. Это леди! Симпатичная, примерно Его возраста. Европейской наружности, хотя проглядывало в ней что-то азиатское. Или латиноамериканское? Неважно. Но как Она красива, элегантна, грустна, отстранённа, привлекательна, бесподобна, заплакана, прелестна, растрёпанна, прекрасна… И больна!..
Но… Может быть, это не её карта? Нет, к сожалению, на фотографии в верхнем левом углу врачебного документа – определённо её фотография.
Она посмотрела на Него, уловила этот понимающий взгляд, взглянула в свою историю болезни, перевела взгляд на Его карту, которую Он как-то непроизвольно повернул к ней, как будто специально, чтобы Ей легче было прочесть пока единственную, хоть и трагическую, нить между ними, и, вытерев ладонью слезу с правой щеки, снова посмотрела Ему в глаза.
Они смотрели друг на друга, надеясь, что во взгляде другого найдут единственную надежду на спасение, и уверенные в том, что понимание уже нашли.
Так же, не отрывая глаз, Она, видимо будучи более склонной к действиям, чем Он, протянула Ему свою правую руку ладонью вверх. Он положил на неё свою левую ладонь, поднялся с кресла и помог встать Ей. Оставив на сидениях свои медицинские карты, и не расцепляя рук, они пошли к выходу. Она – глядя вперёд, Он – опустив взгляд в пол перед собой…
Пройдя через входную дверь, они остановились и вдохнули свежего воздуха, который, впрочем, уже не казался и не будет казаться им таким же свежим, как раньше. 
Он перевёл взгляд на Неё и открыл было рот, чтобы что-то ей сказать, но Она отрицательно покачала головой, и слова, которые Он хотел произнести, и которые теперь никто уже и никогда не услышит, скончались, так и не родившись. Он всё понял и, снова опустив взгляд к ногам, кивнул. Она сжала несколько раз Его ладонь, чтобы Он снова посмотрел на Неё, и Он так и сделал. Он смотрел на Неё и глаза Его наполнились слезами. Она так и не поняла почему. Но эти не пробежавшие по щекам слёзы так и остались последним непониманием между ними. Последним.
Медсестра, курившая у двери, которая для кого-то была входом, для кого-то выходом, а для кого-то последней дверью в жизни, ещё некоторое время посмотрела вслед странной, как ей показалось, паре – леди в строгом деловом костюме и молодой человек в мешковатых джинсах, футболке и жилетке, держащиеся за руки – но за свою жизнь, работая в больнице, она видела много странных пар, поэтому, докурив, выбросила окурок в сторону, хотя рядом и стоял контейнер для мусора, и спокойно пошла продолжать свою монотонную и скучную, по её мнению, работу, моментально напрочь забыв об увиденном, которое её хоть на несколько секунд, но заинтересовало.
Он подвёл Её к своей машине, и Она с готовностью села на пассажирское сидение, хотя больше привыкла сама вести машину, которая стояла неподалёку и была в достаточной степени престижнее, чем Его автомобиль. Оба с самого начала молчаливо согласились идти на компромиссы. Они были равны. Синий и чёрный приговоры сравняли все ямы и горы, которые в обычной жизни не позволили бы им даже встретиться, не то что познакомиться.
Они поселились в его квартире. На второй день знакомства, правда, они приехали к Ней, но Она поняла, что Он чувствует себя там неуверенно, и они поехали к Нему. Он, молча, по электронной почте, договорился с соседями о том, что последние будут ежедневно, в полночь, звонить ему и, пока Он или Она будут живы, кто-то из них будет поднимать трубку, но не будет ничего говорить. Только неотвеченный звонок будет говорить о том, что болезнь сделала своё дело. Написав соседу последнее "Спасибо" и получив в ответ "Это меньшее, что я могу сделать", Он навсегда отключил компьютер.
Утром они готовили завтрак, и шли гулять. Они гуляли по паркам, катались на аттракционах, ходили в кино и цирк, молча восхищались животными в зоопарке, по большей части тоже молчаливыми. Обедали в кафе и ресторанах. Это были самые тихие и спокойные посетители, и персонал этих заведений обычно задумчиво смотрел им вслед. Дольше, чем медсестра… 
Еду им покупал соседский мальчик, которому они давали список покупок и деньги, всегда превышавшие стоимость продуктов, остаток которых всегда отдавался мальчику. Они готовили ужин, ели, пили, читали или играли в настольные игры, поднимали трубку на неизменный полночный телефонный звонок и ложились. Не для этой истории доклад о том, как они занимались любовью. Или о том, что секс не был им нужен, о том какие были возвышенные чувства, как они любили друг друга. Любили. Этого достаточно.
Они старались не замечать друг в друге изменений, которые беспощадно и неумолимо вносила их одинаковая болезнь. 
В тот день ей стало плохо на прогулке. Он отвёл её домой, с порога подхватил на руки и отнёс в постель. Раздел и закутал в пуховое одеяло, ибо она дрожала от холода. Принёс попить. Она поцеловала Его. Он Её. Они всё понимали. Он обнял Её и они лежали в обнимку, пока…
Она боролась недолго.
Он поужинал в одиночку и раньше обычного времени. Он лёг рядом с Ней, не чувствуя Её поддержки, Её тепла… Он сдался. Он чувствовал и надеялся, что без той спасительной соломинки, каковой Она для Него являлась, Он не протянет до полуночи, и его надежды…
Той ночью долго звонил телефон…