Полчаса из жизни Обломова

Полчаса из жизни Обломова

Полчаса из жизни Обломова

- Аллаху акбар! Аллах Велик и Мохаммад пророк его!

Стоит, смотрит на меня. Глаза стеклянные и видно, что мои слова его несколько ошеломили. Автоматный ствол, направленный на меня, несколько опустился и теперь направлен мне под ноги.

Помещение нашей начальницы, заместителя директора, небольшое. Метров три на пять. Абрек стоит у окна, контролирует всю комнату. Начальница за своим столом сидит. Белая как скатерть, глаза огромные, дышит быстро и часто. Ближе ко мне еще девочки попались. У второго стола стоит Натали, зам по внешкольной работе. И Марина с началки, сидит за бумагами. Обе боятся вдохнуть, замерли.

- Ты зачем Султаныча подстрелил? Брата моего. Он ведь и сам с Дагестана и мусульманин к тому же. И девочек моих напугал до смерти. – Я обвёл вокруг рукой. – И вообще, где в Коране сказано: что можно убивать женщин и детей? Нет там этих слов. Женщину любить надо, если твоя. А если не твоя, то уважать по крайней мере. А детей, так вообще только любить, помогать и заботиться о них. Всех детей. – Смотрит на меня завороженно. Рука с автоматом направлена в пол

- А врагов надо убивать. Особенно тех, кто посягнул на твою семью и твоего ребенка. Твою родину и твоего бога. А эти здесь при чем? – Сложил два пальца правой руки и медленно вожу перед собой на манер Апостола Павла (шутка).

Абрек, тем не менее завороженно следит за моей рукой и постепенно из его глаз уходит стеклянное выражение. И он становится похожим на обычного человека.

- Султаныч, ты как там живой? – Негромко, но уверенно кричу я, делая знак пальцами абреку, чтобы не дергался.

- Да, пока живу еще. - Раздается слабый голос из приемной. – Кровотечение, правда идет.

- Вена, артерия?

- Да похоже венозное. Кровь не яркая и течет спокойно.

-Там салфетки есть, и аптечка где-то была, прижми к ране и замотай плотно.

- Да знаю, я. Тут Алина мне помогает. Скорую уже вызвали.

- Ну и зачем? – Сакраментальный вопрос мой абрек оставляет без ответа. По-прежнему напряжен и контролирует комнату.

- Скорая уже едет, и менты сейчас прилетят. Скорее всего группа быстрого реагирования даже и не сунется. А сразу антитеррор прилетит. Со снайперами своими.

- Убьют они тебя. Скажи, как тебя зовут брат?

Таращит на меня свои черные глаза, зрачки сужаются. - Саидамин.

- Понимаешь, брат Саид. Раз стрельба, значит антитеррор. Хорошо, что ты никого не убил. Есть еще шанс. Автомат хороший у тебя, Саидамин. АКМ называется. Я такого в армии уже не застал. Так вот! Снайпер засядет позади школы, вон там.- Я показываю в окно за спиной абрека. Точек для засады, куча. Из любой,- зона прострела: вся комната. И все углы. Расстояние метров двадцать пять максимум. Скажи, Саид ты ведь не похож на смертника, да и смысла нет. Я ведь прав?

Смотрю ему прямо в глаза и вижу, как он медленно кивает. Страшно, конечно, сердце готово вырваться из груди, пот по спине рекой. Но это все внутри. Снаружи я ледышка.

- А то, что есть проблемы, так они у всех есть. И твою проблему можно решить. Главное сейчас, чтобы тебя менты не убили.

- Знаешь, что самое смешное? Я ведь чуть не умер год назад. Сердце заклинило. Лежу на травке возле дома, глаза в небо и дождик капает. А я даже не моргаю. Сил нет, боли нет. Нет ничего. Зато так хорошо стало. Ангелочков жду. А меня не пустили, туда! Я вот что думаю, брат Саид , а может Иса (Иисус) решил, что я еще нужен для чего-то. Вот с тобой встретиться, поговорить, а? Иншаллах (Если Бог пожелает).

- Вон там за магазином автомата есть пипочка, нажми ее и магазин отвалится. Так надо. – Держу руки ладонями вперед, успокаивающе.

- Вот, хороший мальчик, положи магазин на пол и пни его ко мне. – Говорю, а сам смотрю на своих баб. Похоже кое кто может сорваться. Не задача, блин. Натали, щеки покраснели, не дышит почти. Ногти впились в край стола, может психануть девица.

- Наталочка, тю-тю. Смотрим на меня. Дышим медленно и глубоко. Расслабляемся. Руку от стола оторви, а то ноготки дорогие сломаешь. Да-да, на меня смотрим, девочки на меня. Дышим медленно и радуемся, какой я красивый.

- Спасибо, брат Саид.- Ногой ловлю магазин АКМа. – Там еще патрон в патроннике остался. Вот за крючок дерни, перезаряди. Ага. Машаллах, брат. Машаллах! (На то была воля Аллаха). Патрон тоже мне пни.

- Так стоп! Никому не дергаться. Девочки и мальчики! – В кабинете стало слышно, как из коридора школы несется топот многочисленных ног, металлическое бряцанье. И приглушенный гул голосов.

- Внимание! Я сотрудник школы, прошу не стрелять и не делать резких движений господа!

Здесь заложники. Товарищ с оружием любезно согласился его мне передать. И я его вам сейчас выкину. Поднимая с пола магазин от автомата, забиваю в него последний патрон. При этом внимательно глядя на Саида, делаю успокаивающий жест рукой и кричу в коридор.

- Внимание! Вот магазин от АКМа. Кидаю! Выкидываю железку с патронами в коридор под ноги там стоящим. Делаю шаг к Саиду и беру автомат из его рук.

- Все будет хорошо. Тебя не убьют. Дай автомат, а потом выйдешь сам с поднятыми руками.

- Внимание! Бросаю ствол без патронов. – Кидаю по полу автомат за дверь, в коридор.

- Еще Внимание! Гражданин преступник выходит. Повторяю, гражданин преступник выходит. Он безоружен.

- Руки за голову держи брат Саид. Они тебя не убьют. Так слегка попинают от нервов и все. Зато живой. Субханаллахи ва бихамдихи! (Слава Аллаху и Хвала Ему).

- Он выходит, безоружный! – Еще я успеваю глянуть на своих девиц, как сердце очень сильно закололо и полыхнул огонь в груди. А потом и в глазах…

Да не. Живой я! Правда на учете у кардиолога состою и в больничке пришлось полежать. Зато и писать объяснительных много не пришлось. Один раз в палату пришел молоденький следователь, попросил написать бумагу. Я написал, все в трех словах. Потом сказал, что мне плохо и отвернулся к стене. Больше меня не доставали. А наших реально достали. Каждая морда с погонами и без приходит: пишите объяснительную, что мол и как. Как такое допустили? Почему не проверили. Почему ворота открыты. Почему охрана не доложила и не приняла меры. Ага, Светочка бабуська, лет от пятьдесят с двумя плюсами, как раз ее смена была.