Полет свободы. Миниатюра в пяти главах. С.В. Новоселов

Полет свободы. Миниатюра в пяти главах. С.В. Новоселов

Глава 1. Уличная художница

До случая, о котором я сейчас расскажу, я никогда не был в Нью-Йорке. Я прибыл сюда из глубинки штата, чтобы, кинув вещички в первом попавшемся отеле, впервые за семнадцать лет провести каникулы в большом городе. И, приехав на Центральный Вокзал и выйдя из него, я был немного удивлен необычностью обстановки. Я всегда видел Нью-Йорк в старых и новых фильмах, клипах и в сюжетах о городах Америки с джазом на фоне или со звездами эстрады на переднем плане. Это всегда была картинка со спецэффектами, музыкой и возвышенными переживаниями персонажей фильмов. Однако в реальности это было не совсем так. Манхеттен, где я прогуливался, когда уже стемнело, был в действительности впечатляющим и даже более масштабным, чем казалось раньше. Но вместо романтичной музыки на фоне была слышна улица, автомобили, ветер с небольшим снегом и, где-то за углом - еле слышные крики протестующих сторонников Республиканской партии. Собственно, это и был Нью-Йорк, самый настоящий, очаровывающий подсвеченными небоскребами, зовущий прохожих в украшенные к Рождеству бутики на Пятой Авеню, указывающий одновременно на величие и ничтожество человека поздневечерний предпраздничный Нью-Йорк…

Пройдя немного по темному Центральному парку, я попал на освещенную новыми фонарями площадку между заснеженным прудом и так же заснеженными деревьями. Это была выставка и заодно продажа картин. Но людей было немного. На углу ряда из пяти мольбертов скромно стояла девочка, выглядевшая моей сверстницей. Как оказалось, она была и художницей. Люди в основном проходили мимо. И видно, что девочка уже замерзла, но, видимо, ей очень нужно было продать эти простенькие, но милые зарисовки, сюжеты которых были связаны больше всего с облаками, с птицами и свободой… У меня было с собой всего-навсего двадцать пять долларов, а единственная миниатюра стоила тридцать. Я решил просто посмотреть. Я стоял минуты три, вглядываясь в картинку с птицей в синем небе над горами. Вдруг я услышал очень нежный голос:

- Если тебе очень нравится эта картина, я могу отдать тебе её за двадцать долларов.

Художница улыбнулась и добавила, что картина называется «Полет свободы». Я, немного растерявшийся от неожиданности, сказал, что её работа прекрасна и сам улыбнулся. Картина в

самом деле была прекрасна. Я протянул ей двадцать долларов. Когда она брала их замерзшими руками, я вдруг почувствовал, что, может быть, я хотел дать ей что-то большее, но только не знал, что. В следующие три минуты я, держа свою миниатюру, наблюдал, как она собирала свои оставшиеся четыре картины и собиралась куда-то нести. Мольберты, вероятно, принадлежали городу, и их она не брала. Я видел, что ей было не тяжело, однако, ей явно было холодно.

- Тебе помочь донести картины? Куда нести? – спросил я и, как всегда в таких ситуациях, несмело подошел к ней. Она снова улыбнулась, и будто даже ещё ярче, чем в первый раз и дала мне две картины.

- Я храню работы в будке на краю парка. Это очень удобно, когда можно арендовать маленький склад, где можно хранить картины, как я, или музыкальные инструменты, как уличные музыканты, которые играют в Центральном парке летом. А еще местные дворники там хранят метлы и грабли.

Пока мы шли через парк к будкам на краю, мы немножко разговорились. Я рассказал, что впервые в Нью-Йорке и планирую приехать сюда летом, чтобы начать карьеру в одной из автомастерских Статен-Айленда. Она рассказала, что ей тоже семнадцать, что большинство людей совсем не обращают внимания на красоту простых вещей и что помимо птиц, облаков и закатов ей нравятся воздушные шары и самолеты. Но её семья очень бедная, и она никогда не поднималась в небо на самолете…

Я рассказал о своих надеждах построить в Нью-Йорке лучшую автомастерскую Штатов, о том, как мне тоже нравится высота и том, как же холодно сегодня было гулять по набережной.

Затем, немного обсуждая кино, мы много смеялись над новинками Голливуда и актерами. И спустя час я почувствовал, что здесь, в центре незнакомого мегаполиса, я нашел первого друга, человека, с которым с первых минут было легко и хорошо.

Мы закончили нашу теплую беседу в будке, где мы решили погреться. Келли (так звали мою новую знакомую), будто тоже рассмотрев во мне друга, которого она очень долго искала, вдруг спросила, не хочу ли я вернуться в парк завтра, чтобы прогуляться с ней до одного её любимого места в городе. Я был рад, что можно будет посмотреть на Нью-Йорк с кем-то и согласился. Мы договорились встретиться также в парке, после полудня.

- Увидимся! – сказала она уже совсем нежно, когда мы расходились, я – к Бродвею, а она – куда-то…

Глава 2. Небоскрёб

Её образ почему-то оставался у меня перед глазами весь оставшийся вечер. Очень четко запомнилась легкая бежевая курточка, вьющиеся из-под белой шапки золотистые волосы,

немного румяные от нью-йоркского ветра щеки, ласковые голубые глаза и та улыбка, невероятно светлая улыбка…

Ближе к четырем часам следующего дня я уже подходил к Центральному парку. Новый снег не падал, а вчерашний снег тонким слоем лежал на дорожках и траве. При этом белый туман укутывал верхние половины небоскребов и их вершин не было видно.

Я стал у того места, где стояли картины Келли вчера. Картин там не было. Сама она вышла из-за старого клёна и, все еще стеснительно сказав веселое «Привет!», протянула мне шоколадку в белой упаковке, перевязанной тонкой розовой ленточкой.

- Рада видеть! – сказала она.