Полуденный экспресс

Полуденный экспресс

«Сall all your friends, tell them I'm never coming back…»

Р. Калчински

***

Зачем электричкам нужны перерывы? Всегда интересовал этот вопрос. Нет, ночные — понятно, всем надо спать, и электричкам с машинистами тоже… а вот дневные зачем? В выходные ведь прекрасно обходятся без них.

Иногда меня заносило на станцию во время этих перерывов, с одиннадцати до часу. Летом, когда идёшь гулять, самое милое дело: сесть на лавочку с бутылкой сока и какой-нибудь булкой, уткнуться в книжку, наслаждаться солнцем и ветреным шумом несущихся мимо экспрессов. Я всегда любила смотреть на поезда, пусть даже просто проносящиеся мимо — папа-машинист заразил. Ещё любила выцеплять мелькающие лица пассажиров и придумывать, как они оказались в этом поезде, куда и зачем едут, с кем распрощались и кто их ждёт. И путешествовать поездами — тоже. И слушать, как колёса выстукивают по рельсам слова; слышалось всегда разное — смотря в каком настроении слушать. А ещё сидеть в поезде у окна и ловить взглядом уносящиеся в «позади» деревья, дома, людей, наблюдающих за поездами, пусть даже просто проносящимися мимо…

Иногда мне думалось: а вдруг какой-нибудь экспресс возьмёт и остановится? Они периодически останавливаются, да — так можно быстро и с комфортом доехать до центра города, — но не во время перерыва, конечно же. Что, если остановится тот, который не должен был этого делать? Двери его откроются, и поедет он в волшебные края: куда же ещё может поехать экспресс, который не должен был остановиться. Так же, как трамвай, бесшумно выезжающий из-за поворота глубокой ночью, так же, как старинный парусник с давно забытым флагом, вдруг показывающийся на морском горизонте…

Сколько историй про это было сочинено? Сколько ещё будет?

— Значит, собираешься навестить отца? — спросила меня бабушка выходным утром, вытирая ладони о фартук и поправляя очки.

Бабушка Валя самая что ни на есть бабушка из сказок: добрая-добрая, на все руки мастерица, печёт пирожки, вяжет свитера, плачет под сериалы и нещадно балует любимую внучку. Кто бы мог подумать, что я ей неродная.

— Ага. День рождения ведь. — Я зашнуровывала кеды. — Потом ещё погуляю, наверное.

— Смотри только, к ужину не опоздай, а то Ваня опять будет ворчать.

— Буду как штык, — заверила я, целуя бабушку в щёку, затянутую паутинкой морщин.

Спускаясь по лестнице, я думала о нашей семье. Мама, Валя и сын её Ваня… Ваня был хорошим отчимом. Только отца мне, как ни старался, заменить не смог. Впрочем, я никогда не осуждала маму: одной тяжело, это было ясно даже мне, пребывавшей в ершистом подростковом периоде. Когда мы остались вдвоём, мне было двенадцать, а за три года одиночества у мамы сдали и нервы, и здоровье. В итоге мне ничего не оставалось, как признать, что человек, который заботится о ней и обеспечивает семью, нам нужен. Да ещё когда к нему прилагается такая мировецкая бабушка, как Валя.

Опавшие листья мокли в тёмных лужах. Серое небо щедро сыпало дождевую морось, обволакивая деревья мелкой водяной пылью. В ушах меланхолично гнусавили волынки (жаль людей, которые не любят альтернативу, они многого лишаются). У памятника Ленину носились дети и сплетничали их мамочки. Тихо золотела берёзовая роща, высаженные вдоль дороги голубые ели гордились своей неизменностью. Проходя мимо светящихся куполов церквушки на холме, я сняла наушники и перекрестилась.

Хорошо иметь домик в деревне. Конечно, военный городок под Москвой не совсем деревня, но похоже.

На полпути до станции я столкнулась с бывшей одноклассницей Иркой: мы поздоровались, поулыбались и чуть замедлили шаг, болтая. Хорошая девчонка — с ней и в школе всегда поговорить было интересно. Жаль, что время развело в стороны так же, как и с другими друзьями школьных дней.

— Ты куда? — спросила я, когда мы обменялись краткими новостями о жизни и учёбе.

— В институт, куда же ещё. Не у всех же два выходных в неделю, как у некоторых, — ответила Ирка, цокая каблучками по растрескавшемуся асфальту. — Халява этот ваш журфак, хоть и МГУ… А ты куда?

— Папу навестить. У него же день рождения сегодня.

— А… ясно.

— Что читаешь сейчас?

Ирка всегда читала что-то хорошее. Собственно, потому с ней всегда интересно было поговорить, ведь мы сходились в любви к сказкам и альтернативе.

— Слышала, — кивнула я, когда подруга по школьной парте сказала автора и название: и то, и другое не раз упоминали мои однокурсники. — О чём?

— Ну, грубо говоря, о человеке, который взял да и уехал на волшебном трамвайчике в волшебный мир.

— А, попаданец. — Я мигом потеряла всякий интерес.

— Не, не надо пренебрежения! Это тебе не какая-нибудь второсортная фэнтезюшка, это оригинальное, философское…

Паутину вензелей, которые она машинально выплетала пальцами в воздухе, пока увлечённо размахивала руками, порвал поворот на шоссе и аккурат подъехавшая Иркина маршрутка.

— Я побежала, — спохватилась она, на прощание клюя напомаженными губами воздух подле моей щеки. — Увидимся!

— Смотри, в волшебный трамвайчик случайно не сядь! — крикнула я вдогонку.

Засмеявшись, Ирка захлопнула дверь маршрутки, нетерпеливо фыркавшей выхлопом, и была такова.

Обе платформы оказались пусты. В этот день и в это время, впрочем, люди на станции всегда были редкими гостями, а продавцы многочисленных лавчонок, приткнувшихся по бокам, не спешили вылезать, оставляя своё хозяйство на произвол судьбы: то, что творится снаружи, их не особо интересовало. Достав из кармана мобильник и убедившись, что пара минут ещё есть, я неспешно побрела в сторону первого вагона. Экспресс не заставил себя ждать: появился на горизонте, перемигиваясь с солнцем жёлтыми глазами фар, выстукивая колёсами «чу-дес-ный день» и воодушевлённо сигналя людям на переходе через пути. Ко мне он подъехал на финальной стадии торможения — ослабевший ветер скорости и путешествий лишь слегка шевельнул волосы.