Помешательство

Глава 7. Ответственность Богов или нужно ли лампочке меняться.

– Я думаю, теперь Вы понимаете, какую ошибку допустили, не отправив меня к Самсоновой, как того хотела Анастасия Игоревна, – скороговоркой выпалил Сергей, залетая в кабинет Михайлова.

Валерий Витальевич, подняв голову, мельком взглянул на Сергея и продолжил что-то искать на своем столе, как всегда заваленном разнообразной документацией. Вроде бы и кивнул, а вроде мотнул головой, мол «не сейчас».

Сергею такое пренебрежение было оскорбительным и он, еле сдерживаясь, спросил:

– Или это часть Вашего грандиозного плана, в детали которого Вы, конечно, никого не посвящаете? Быть может, потому что никого плана нет. А, Валерий Витальевич?

Михайлов на этот раз даже не поднял головы, только пожал плечами и, игнорируя ученика, как назойливую муху, пулей вылетел из кабинета. Еще более раздосадованный равнодушием мэтра, Сергей последовал за ним.

– Или Вы прекрасно осознаете свою ошибку, – гадал он, следуя за мэтром, – поэтому убегаете от проблемы.  Но Вы как специалист в первую очередь должны понимать, что это не выход.

Михайлов, оторвавшись на приличное расстояние от Сергея, поднял указательный палец вверх, словно давая понять Сергею, что он его слышит и, бормоча себе под нос, что-то типа:

– Она должна быть где-то здесь, – взял у девочек на ресепшене ключи и, резко развернувшись так, что чуть не сбил ног Сергея, отправился в конец коридора. Сергей, едва поспевая за ним, к тому же окончательно теряя самообладание, кричал ему вслед:

– Вы теперь понимаете, что это конец? Я завел разговор, куда не надо было его заводить, и я абсолютно не представляю, как мне теперь выкручиваться. Так почему Вы не орете и не ругаете меня, собственно, как и всегда.

Нагнав мэтра, Сергей перегородил ему дорогу и спросил с издевкой:

– Что Вы на это скажите, учитель?

– Отойди, пожалуйста, – вежливо попросил Михайлов.

– Что? – опешил Сергей.

Михайлов, не ответив, легонько отодвинул Сергея с дороги и толкнул дверь, которую тот ему загораживал. За дверью была лестница в подвал и Сергей, следуя за мэтром, оказался в архиве, месте, где хранились карты пяти шестилетней давности и старше. Он так был взволнован, что не сразу понял, где они. Хотя еще два года назад он, Вика и Генка были вынуждены практически ночевать в этом мрачном помещении, приводя хранившиеся личные дела клиентов в порядок.

 Валерий Витальевич долго рылся в каком-то ящике и, извлекая очередную картонную папку, победоносно воскликнул:

– Вот оно, вот оно родимое, – затем погрузившись в чтение, направился к выходу, на бегу бросив, – Сережа, ты молодец.

– Да-а? – ядовито протянул Сергей, – а вот я чувствую себя полным идиотом.

– Ничего-ничего, это дело поправимое, – усмехнулся Валерий Витальевич, не отрываясь от созерцания содержимого папки у него в руках. – Всему свое время мальчик, всему свое время, – отвлекшись на Сергея, он не заметил, как влетел в запертую входную дверь. – Странно, – произнес он вслух, наконец, поднимая голову и оглядываясь. – Вроде бы я ее не закрывал.

– Я ее запер, – выдал Сергей.

– Елисеев, что за идиотские шуточки? – возмутился Михайлов. – Открывай.

– Нет, – спокойно сказал Сергей. – Пока вы мне все не объясните, мы не двинемся с места. Да я марионетка в ваших руках, я могу быть даже больше чем марионеткой, но и у марионеток есть чувства.

– Да ты поэт Сережа, – с ненужным пафосом воскликнул Михайлов и, тяжело опустившись на ближайшую картонную коробку, которая под его массивной фигурой жалостливо просела, сказал: – Не делай из меня бога Сережа, это слишком большая ответственность никому из нас не дано знать так много, никому из нас не под силу все это носить в себе. Разрозненный пазл только-только начал у меня складываться в целостную картинку, а ты уже просишь, нет, не просишь просто требуешь оформленный ответ. Что же, слушай. Вот.

Михайлов ткнул сжимаемой в правой руке папкой в воздух.

– Личное дело Кукушкина Степана Викторовича, моего бывшего пациента.

Сергей, немного помедлив, взял дело из рук Михайлова и не торопясь, опасливо глядя на обтрепавшуюся обложку с выцветшими буквами, когда-то выведенными маркером, прочитал:

– Кукушкин Степан Викторович.

С деланной неторопливостью, словно папка могла его укусить, Серей приоткрыл ее и снова захлопнул.

– Обрати внимание на фото, – сказал невинно Михайлов.

Сергей решительно открыл папку и нехотя взглянул в верхний правый угол первой страницы. Снимок был цветным, но потускневшим со временем и человек изображенным на нем казался Сергею смутно знакомым. Да это был Князь, тот Князь, каким он его увидел на фото с Анной, но именно на этом снимке Князь ему казался старым знакомым. Поэтому задумчиво сверля фото взглядом, Сергей спросил:

– Кукушкин – это Князь?

Михайлов едва заметно кивнул, и Сергей начал судорожно листать страницы, по диагонали знакомясь с материалами дела. В конце он наткнулся на ту самую фотографию, только более старую, выцветшую, но, несомненно, такую же, как та, что была теперь уже в личном деле Анны. Сергей недоуменно посмотрел на дату, которая была на обороте снимка, пять лет назад. Но тогда еще Анна вряд ли был знакома с Князем.