Помешательство

Глава 11. Доверчивая коллега, ревнивый поклонник и горе-психолог.

«Актерка!», – раздражено подумал Сергей, закрывая крышку ноутбука. Внезапно он ощутил острую ненависть ко всем представителям творческих профессий тем, что делают имя, карьеру, да и что там греха таить, не редко и деньги, на человеческих чувствах, на том, что стоит скрывать, а не выставлять напоказ, ко всем этим игрокам на струнах душ человеческих. Громкие пафосные слова, высокие речи, а по сути всего лишь прикрытие патетичными текстами внутренней пустоты и душевной холодности. Сосновская просто однажды поняла, что не в состоянии быть с этим клоуном с претензией на гениальность и ушла к другому. Что ею двигало? Благородные мотивы? Едва ли! Она просто нашла себе место потеплее, мужика пообеспеченней. Еще бы с ее-то внешностью можно было рассчитывать на большее, а с ее театральностью, которая не каждому бросается в глаза, так и тем более. Просто наигралась в свое время и резко повзрослела.  А какого́ ее теперешнему мужу? Знает ли он, что возможно воспитывает не своего ребенка?

Сергей долго не мог упокоиться. Позёры, кукловоды! Какие только слова он в эмоциях не обрушивал на головы несчастных Степана и Марианны. Они вдвоем, а Марианна виновата не меньше, сделали ЭТО с Анной. Сосновская, потому что бросила того, за кого была в ответе. Долгорукий, потому что, реализуя свои творческие амбиции, разрывал Анну, ее психику всю ее суть.

– Ты, правда, так думаешь? – Сергей подпрыгнул на месте от звона голоса, прозвучавшего в пустой квартире.

Степан стоял в дверном проеме. Бледный, таинственный, но никак не безумный.

– Что ты знаешь о жизни мальчик? – усмехнулся он, подойдя к Сергею ближе.

– Да уж побольше тебя, – огрызнулся Сергей, все же оседая на диване.

– Ну, да. Пять лет университета, одни никчемные отношения с однокурсницей и те тупиковые, глупая студенческая влюбленность и куча нереализованных профессиональных амбиций, для которых даже лень встать с дивана.

Степан не улыбался, его слова не были попыткой задеть Сергея за живое, напротив он был печален, словно понимал Сергея как никто и сочувствовал ему.

– А ты-то сам много в жизни добился? – огрызнулся Сергей.

– Я? – Степан пожал плечами. – А причем тут я? Речь же о ней, об Анне.

– В смысле?

– В прямом. Все говорят, что они не похожи с Марианной. Это так. Не похожи. Все говорят, что Марианна ярче…

– Преимущество очевидно, – промямлил Сергей

– Но не для тебя, – перебил Степан.

– На что ты намекаешь? – разозлился Сергей.

– Собственно ни на что. На то, что ты сам давно понял, но не хочешь себе в этом признаться.

– Да говори ты уже, наконец, – выкрикнул Сергей, подрываясь с места.

– Она сама этого хотела, – проговорил глумливо Степан. – Мы сами выбираем свою судьбу.

– Ты несешь бред! Так не бывает! Ты хочешь сказать, что все жертвы убийств и насилия, нищие и калеки сами выбирают свою судьбу?

– Я этого не говорил. Так происходит в реальной жизни. Нет судьбы, есть лишь наш выбор осознанный и бессознательный.

– Бессознательный? Какие словечки мы знаем! Ты же режиссер, сторонник творческой интуиции.

– А это не мои словечки. Голова-то твоя.

Эти слова смешались с непонятным гулом, заполнившим всю голову Сергея и ставшим фоном их разговора, а Степан, не замечая его, продолжал:

– Ты просто еще не готов принять того факта, что она сама сделала этот выбор, она мечтала о нем.

– Ты специально это говоришь, чтобы задеть меня, – возмущался Сергей, отчаянно затыкая уши не только от гула, но еще и от услышанных слов. Он старался отгородиться от Степана и мыслей, что тот ему внушал. Вдруг комнату наполнил неизвестно откуда взявшийся ветер, и Сергей, закрывая руками глаза от песка, что тот нес, услышал последние слова: «Не веришь? Спроси у нее сам» и проснулся.

Осознание, что все это сон, возникло почти сразу же, но вот чтобы разлепить отяжелевшие веки Сергею пришлось приложить немало усилий. Несколько секунд он тупо пялился в пустой угол комнаты, пока не понял, что гул из сна был просто настойчивой трелью дверного звонка. «Неужели Вася вернулась?» – успел подумать он, отправляясь открывать. И страх и сладость были от этой мысли.

На пороге стояла Вика. Сергей, машинально подняв голову, посмотрел на часы над дверью. Вика проследила за его взглядом и, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, спросила:

– Впустишь?

Сергей пожал плечами и отошел, давая ей возможность пройти. Выглядела она не лучшим образом. Волосы, обычно ухоженные и блестящие, сейчас напоминали свалявшуюся мочалку запутанных прядей, еще они были влажные, словно на улице шел дождь. Черные разводы туши под глазами, румяные с холода щеки, потрескавшиеся губы. Тоненькая курточка, которую она всегда носила ранней осенью и поздней весной, висела на ней жалко, и было очевидно, что не спасала от холода. Неудивительно, что она обнимала себя руками, видимо пытаясь таким образом согреться. Сергей закрыл дверь и в теплом помещении воздух стал незамедлительно наполняться запахом алкоголя. Вика разомкнула руки и, оказалось, что она не только грелась, но еще и прятала под курткой початую бутылку дорого шампанского.

– Будешь? – спросила она, протягивая ее Сергею.