Помешательство

Глава 14. Мари, Анна и фантомы «Верхнего».

Все-таки в свободном посещении были свои плюсы. Сергей не мог этого отрицать, вставая на следующий день в одиннадцать утра. Вовсю светило холодное зимнее солнце и от его лучей становились тепло и приятно на душе. Как будто мир наполнялся светом и замирал в предвкушении весны, в предвкушении весны замирал и сам Сергей. Вскоре пришла смс о переводе от Валика, и после работы Сергей планировал заехать в клуб и вернуть долг Чепелеву. Да, а вот выплачивать долг другу Сергею предстояло еще не один месяц. Но как ни странно эти мысли не омрачали его общего настроения, этого неведомого предвкушения чего-то особенного.

Порог клиники он потому не переступил, а перепорхнул. Поздоровался со всеми его встречающими и с удивлением обнаружил, что ему совершенно неинтересно искренне ли его рады видеть коллеги или по-прежнему поливают грязью за спиной. Ему просто было приятно всех видеть.  Ночь его была бессонной, и плоды этой бессонной ночи он сжимал в руках – немного помятое, пухленькое дело Руслана Чепелева. Вика была четвертым специалистом, что его консультировала. Каждый добавлял что-то свое, но, только собрав все эти факты вместе, Сергей пришел к такому простому лежащему на поверхности выводу. Он был счастлив, как ребенок. После недель глупых и бессмысленных поисков, хоть что-то стало проявляться. Он и забыл, как приятно бывает знать ответ, когда другие ломают головы над ним.

Вика еще не пришла, да и Генки не было. Сергей разложил дело Чепелева на столе, достал с полки дело Кукушкина-Долгорукого и стал перепроверять найденные факты. Голова его была ясной как никогда. В смотровую к Анне видимо он потому тоже вошел победителем.

– Добрый день, – лучезарно улыбаясь, произнес он, замирая на пороге и обращаясь к ее каменеющему затылку.

Анна оценивающе осмотрела его отражение в зеркале и сказала:

 – Куда пропали?

– Да так были дела, – произнес Сергей беззаботно, но все внутри у него уже стало переворачиваться, словно из теплой, приятной весны его окунули в холодную прорубь безнадеги, уныния, депрессии. И прочистив горло, он произнес:

– Нужно было разобраться в себе.

         – Это из-за меня, – равнодушно констатировала Анна

– Из-за Вас в том числе, – заметил Сергей, а самому себе признался, что больше из-за себя самого, хотя официально от работы его и отстранил Михайлов. – Вы не должны себя за это винить, – поспешил добавить он

– А я и не виню, – голос Анны был полон удивления, впрочем, и глаза ее говорили о том, что девушка не врет. – Ну что разобрались? – спросила она, внимательно, проследив за тем, как Сергей уверенной походкой проходит внутрь смотровой и садится на свое привычное место.

– Думаю, да, – ответил Сергей, слегка колеблясь.

– Вы сомневаетесь, – заметила Анна. – Мне это нравится.

– Не понял? – переспросил Сергей.

– Не люблю самовлюбленных болванов, которые вечно что-то из себя строят.

Сергей улыбнулся. Комплимент был приятен, а упоминание о позорном провале Генки грело душу. Но потом, проанализировав всю ситуацию, он догадался.

– Еще бы, Вы себя гораздо уверенней чувствуете с мужчинами, которых можно сбить с толку, смутить, заставить нервничать.

– Хм, – Анна задумалась и сказала так. – Не то что бы, но в жизни каждой девушки есть как минимум три любви. Любовь к учителю, любовь к коллеге и любовь к ученику.

– Я так понимаю, я отношусь к третьему типу, – подмигнул Сергей. – Нерадивый ученик.

– Как знать, – пожала плечами Анна, – все зависит от того, как Вы усвоили урок.

Сергей улыбнулся и искренне произнес:

 – Как мне этого не хватало.

– Работы?

– Вас, Ваших слов, Вашего мнения, Вашей гимнастики ума.

Анна надолго замолчала.

– Не надо этого, – наконец произнесла она.

– Чего? – недоумевал Сергей.

– Не надо искать высокий смысл там, где его нет. Вы разочаруетесь.

– О чем Вы Анна?

– Я такая, какая я есть и другой мне не быть. Какие бы мистические и высокие черты характера вы мне не приписывали.

Сергей задумался и наконец, сказал так:

– Я говорю Вам, что мне приятно с Вами общаться. Что Вы интересный собеседник, общение с которым не вызывает ощущение пустоты и убогости. Вам все время приходится противостоять, и я так держу себя в тонусе. Что из этого Вас так задевает, я не понимаю?

– Я же просила, – возмутилась Анна, опустив голову, таким образом, она спряталась за завесой волос, как за ширмой.

Сергей встал. В своем жадном стремлении видеть ее, он и забыл каким иной раз непростым бывает общение с этой девушкой и к чему оно может привести.

– Уходите? – спросила Анна, голос ее дрожал, словно бы она плакала или вот-вот должна был разреветься. – Бросаете? Уходите! Все меня бросают. Сначала бросила мать, затем отец и он, он тоже меня оставил.

Сначала Сергею хотелось оправдаться, объяснить, что он не собирался уходить, что прохаживаться – это всего лишь привычка, которая помогает ему лучше думать, но он не стал этого делать. Одно лишь упоминание о Долгоруком вывело его из себя, и Сергей уцепился за это.