Поместье, варенье и домовой

Пролог

— Объявляю вас мужем и женой! — торжественным басом объявил кто-то. — Можете поцеловать молодую супругу!

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — вежливо отказался приятный баритон.

Оля приоткрыла зажмуренные глаза и запаниковала. Все свободное пространство окутывала какая-то мутная пелена, не давая толком рассмотреть мельтешащие вдалеке фигуры в странных одеждах.

Цепкие пальцы ухватили ее за локоть, потянули, принуждая развернуться. Пелена заволновалась, всколыхнулась, и Оля сообразила, что смотрит на окружающий мир через слой полупрозрачной ткани. Фата? Вуаль?

— Пойдемте, дорогая супруга, не будем заставлять свидетелей ждать, — проговорил все тот же баритон, явно обращаясь к ней. Механически переставляя ноги, Оля пошла к белеющему где-то впереди дверному проему.

— Совет да любовь! Счастья молодым! — раздались откуда-то сбоку нестройные голоса. В лицо полетела горсть риса, смешанного с хмелем и монетками, прошуршала по вуали и с тихим шорохом ссыпалась на пол. Мелочь глухо звякнула об деревянный пол, и тут же кто-то низенький, сгорбленный, метнулся и начал шарить руками по доскам.

Дневной свет ударил в лицо, заставляя прищурить уже привыкшие к полумраку глаза. Подол длинного платья от соприкосновения с росистой травой немедленно намок и неприятно прилип к лодыжкам. Под подошвами туфель зачавкала мокрая глина. Мелко перебирая ногами, Оля кое-как добрела до запряженной парой гнедых лошадей коляски, забралась внутрь и осторожно огляделась по сторонам.

Пейзаж не порадовал. Покосившаяся деревянная церковь с облупившимся куполом, пара нищих в лохмотьях на крыльце. Протоптанная в грязи тропинка, по обеим сторонам лохматые кусты, густо опутанные хмелем и ежевикой. Поодаль еще одна коляска, возле которой что-то бурно обсуждают четверо мужчин в длиннополых сюртуках. Смеются вон даже. Она бы тоже с удовольствием посмеялась, если бы понимала, что происходит.

Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных, если не считать извещения о посылке. Оля уже подходила к офису, когда телефон глухо брякнул и вывесил предложение прийти и получить непонятно что весом полтора килограмма. Никаких посылок Оля не ждала, да и некому было отправлять ей подарки, сувениры и гостинцы, но факт оставался фактом: кто-то ей что-то прислал. К любопытству, немедленно начавшему грызть ее изнутри, примешивалась нотка горечи: наверняка этот кто-то ошибся. Это чужая посылка и придется вернуть ее адресату. Она уехала из родного города, не оставив адреса, сменила номер телефона, старые знакомые не знают, как с ней связаться, а новыми она еще не обзавелась. Коллеги по работе не в счет. И тут вдруг такой сюрприз!

К обеду она накрутила себя так, что рискнула пойти к начальнице и отпроситься с перерыва на пятнадцать минут. На всякий случай, вдруг на почте будет очередь?

— Вы слишком часто отпрашиваетесь с работы, — поджала губы Наталья Аркадьевна. — Ольга, это уже второй раз за полгода! Учитесь планировать свои дела так, чтобы они укладывались в обеденное время.

Оля глубоко вздохнула, загоняя поглубже всколыхнувшееся бешенство. Значит, как два месяца оставаться после работы, разгребая чужие косяки, так это нормально. А опоздать на четверть часа с обеда — преступление?

— Идите, Ольга, но учтите: я пошла вам навстречу в последний раз! Больше подобных нарушений трудовой дисциплины я не потерплю!

— Спасибо, — выдавила из себя Оля, пообещала себе после обеда пойти в отдел кадров и написать заявление на увольнение и выскочила из кабинета, едва не шарахнув дверью об косяк. Сдержалась в последний момент, покрепче вцепилась в ручку, дождалась мягкого щелканья дверного язычка и понеслась к лифту.

— Скворцова, ты нормальная? — возмущенно проорала ей в спину секретарша Леночка. — Ты меня чуть с ног не сбила!

— Прости! — крикнула через плечо Оля, выбежала в коридор и, мазнув взглядом по толпящимся возле лифта коллегам, свернула на лестницу. Разговаривать ни с кем не хотелось, внутри все еще клубилась черная, липкая злоба, и Оля боялась, что сорвется на кого-нибудь непричастного.

— Олька, ты куда? Лифт приехал, — крикнул Андрей. Оля предпочла сделать вид, что не услышала, и застучала каблуками по скользким ступенькам. Пока все загрузятся, пока лифт, останавливаясь на каждом этаже, спустится ко входным дверям, она успеет пробежать половину пути до почты. Аркадьевна ее живьем сожрет, если она не вернется в офис к оговоренному времени. Заявление заявлением, а две недели отрабатывать все равно придется.

Очереди на почте не было. Сонная девица с синими волосами пихнула Оле в руки небольшую картонную коробку и вновь задремала, прислонившись головой к стойке с печатной продукцией. Оля внимательно прочла бумажку с именем адресата. Все верно, Скворцова Ольга Владимировна, адрес правильный и номер телефона тоже. Потрясла коробку — внутри что-то мягко зашуршало. Посмотрела на часы и решила, что успеет выпить кофе в парке.

Дальше в голове мелькали какие-то обрывки воспоминаний. Вот она покупает латте в кофейне на углу, а вот она уже сидит на лавочке под раскидистым кленом и дергает липкую ленту, которой обмотана посылка. Рядом стоит стакан с кофе и коробочка с пончиками, покрытыми ядовито-розовой глазурью. Упаковка поддается неожиданно легко, Оля начинает разгребать декоративную стружку, ветер подхватывает разноцветные полоски бумаги и тащит их по аллее. Где-то заливисто смеется ребенок, а потом, без перехода — фата и пахнущий розами и ладаном полумрак.

Коляска скрипнула, накренилась и Оля, вздрогнув, вынырнула из воспоминаний. На скамье напротив нее с удобством устроился один из стоявших у коляски аборигенов. Пользуясь тем, что фата скрывает ее лицо, Оля принялась беззастенчиво его разглядывать: вьющиеся русые волосы, внимательные серые глаза, жилет с множеством блестящих пуговиц, щегольский шейный платок. В целом, симпатичный мужчина, понять бы еще, кем он ей приходится.

— Трогай! — повелительно крикнул за спину предмет ее раздумий знакомым баритоном и повернулся к Оле. — Не переживайте, дорогая супруга, дорога домой займет не больше четверти часа, и вы сможете избавиться от моего общества.