Помоги мне вспомнить

Глава 13.

Придя в себя, принц ощутил, что голова пронзает ужасная, нечеловеческая боль, что он ужасно замерз, и что мокрая одежда неприятно прилипла к телу. Он перевернулся на другой бок, и почувствовал, как его рука загребает песок, с усилием открыл глаза, по которым тотчас же резанул яркий солнечный свет. Лейф застонал, зажмурившись, повернул голову, и осторожно попытался открыть их снова. На сей раз, ему это удалось, и он увидел, что лежал наполовину в воде, наполовину на песчаном берегу. В горле ужасно жгло, его мучила жажда, и принц стал понемногу припоминать события прошлого дня. 
 
После того, как взбешенный кракен разгромил корабль, превратив его в груду свободно плавающих бревен, и Лейф оказался в воде в бессознательном состоянии, течение отнесло его к каким-то скалам. Несколько раз он еще приходил в себя, пытался звать Хрута, но тщетно. Хотя один раз, в густом тумане, ему показалось, что рядом промелькнула знакомая рыжая борода, но после этого он вновь потерял сознание. 

Принц счел удивительным уже тот факт, что он находится на суше живым, и за время его дрейфа в открытом море, он не пошел на корм диким рыбам, не замерз в ледяной воде или ему просто-напросто не размозжило череп ближайшим камнем. Несмотря на то, что он был в забытье, он прекрасно помнил то ощущение холода, которое окутывало его все время. Мысленно он отметил про себя, что его отец, Регин,  ошибался, когда-то в детстве рассказывая ему, что асы абсолютно такие же, как люди, что они рождаются, а затем умирают. Ни у одного человека не хватило бы выносливости продержаться  в такой воде даже пару-тройку часов.

- Будь ты проклят, Омергейр, - прохрипел Лейф, пытаясь встать. 

Когда принцу это, наконец, удалось, первым делом он отправился на поиски питьевой воды. К  счастью,  она не так далеко нашелся небольшой ручеек, который впадал в море. Вкус пресной воды был отрезвляющим и, понемногу, у Лейфа стало проясняться в голове. Становилось ясно, что он находится на необитаемом острове, не зная, в правильном ли он месте, потеряв своего компаньона, и не имея запасов ни воды, ни еды. 

Единственной его наводкой была огромная скала с крутыми изгибами в центре острова, и принц очень надеялся, что это и есть та самая таинственная гора Киргьеваг, страх перед которой наполняет сердца местного населения всех окрестностей в радиусе многих-многих миль. 

Оставаться на одном месте было бессмысленно, и принц пришел к мысли, что, возможно, ручей приведет его к горе. Кроме того, он служил постоянным источником питьевой воды, что при отсутствии какой-либо емкости, чтобы ее набрать, было весьма удобно, и разумно было не отдаляться от него на большое расстояние, не зная, есть ли на острове другой такой. 

По пути Лейф собирал плоды растений, которые казались ему съедобными. Сразу пробовать он их не решался, оставляя их до привала, чтобы рассмотреть более обстоятельно. Сквозь густые кроны деревьев солнечные лучи практически не пробивались, и принц наконец-то смог отдохнуть от жара палящего солнца. Небольшая пешая прогулка хорошо сказывалась на его общем самочувствии, заставляя тело работать, а голову - забыть обо всех негативных мыслях. 

Лес практически не менялся, и привал он устроил под очередным деревом, устало на него облокотившись. Когда он стал перебирать найденную добычу, он понял, что умирает от голода. Но из всех плодов меньше всего подозрений внушали казавшиеся самыми обычными орехи. Насколько их было ничтожно мало Лейф понял только тогда, когда закинул их в рот. Нахмурившись, он прикрыл глаза, и попытался уснуть. Но ему мешал доносившийся издалека продолжительный шорох, а затем, последовавший за ним человеческий вопль. Этот голос было трудно перепутать с кем-то иным, и принц быстро вскочил на ноги и побежал в его сторону, не отдавая себе особого отчета о том, что может его поджидать. 

Чем дальше он бежал вглубь лесной чащи, тем больше нарастал крик.

Наконец, Лейф приблизился к его источнику. От увиденного, он замер в изумлении: уже известный нам старый знакомый Хрут прижимался к дереву и изо всех сил колотил увесистой палкой лося, которого поведение дворфа злило лишь сильнее. Животное стало медленно приближаться, заложив назад уши и опустив голову. Борода его стояла дыбом, а глаза сверкали. Вернее, сверкали белки глаз, тогда как сами глаза были как бы вывернуты из орбит, что придавало им весьма устрашающий вид. Зверь поднялся на дыбы и изо всех сил наскочил на карлика, попадая увесистыми копытами по голове и гневно трубя. Тот от боли подскочил на месте, врезавшись в дерево за ним, о котором он успел забыть, и осел на землю, подставляя себя под удары мощных ног.
 
Лейф мог бы наблюдать эту картину очень долго, подавляя в себе тихие смешки, но тянуть время дальше было бессмысленно. На траве, еще влажной от росы, удачно лежал довольно увесистый булыжник. Недолго думая, принц поднял его, приблизился со спины к буйствующему лосю, и ударил его по голове. Одного удара тому было недостаточно, и он свирепо развернулся к новому обидчику, но принц был быстрее и нанес следующий удар, проломив животному череп. Бросая на землю ставший уже ненужным камень, Лейф обратился к Хруту:

- Ты даже с обычным лосем справиться не способен. Что вообще надо было сделать, чтобы разозлить его?

- Это территория Омергейра. Здесь даже лоси не совсем обычные, - насупился дворф.

- Ладно, по крайней мере, у нас теперь есть еда на несколько суток, - голод уже начинал затуманивать рассудок принца. Он стал разводить костер, а карлик бросился разделывать тушу поверженного животного. Все это происходило в тишине, был слышен лишь треск веток в костре и  монотонный звук движения карманного ножа по шкуре лося. 

Только после того, как они до отвала наелись, Хрут решился заговорить:

- Как ты выбрался?

Лейф задумчиво осмотрел собеседника, и, после нескольких секунд молчания, сказал: