Попала! Ошибка истинного

Глава 4

«Ты шутишь,» – недоверчиво сказала я. Тивадай только отмахнулся плюшевой лапой.

– Скажи, – вкрадчиво сказал он, – тебе что-нибудь известно об истинности у драконов.

Я растерянно посмотрела на него и пожала плечами.

«Я знаю только одно значение у слова «истинность», но ты, по-моему, имеешь в виду что-то другое.

Крыса-Тивадай кивнула.

– Лучше присядь, – важно сказала она, – а то ты уже переполошилась из-за какого-то маленького поцелуя.

– Маленького? – вспыхнула я. В памяти тут же всплыли все подробности поцелуя, и я всерьёз обиделась на Тивадая за то, что он принизил его. Я даже начала разговаривать с крысой вслух, – знаешь, что…

– Сядь, сядь, – нетерпеливо сказал дух, – чтобы падать в обморок было не больно, если что.

Недоумевая, я опустилась на кучу пожухлых листьев, призванных служить мне матрасом,

Тивадай, видимо, окончательно вообразил себя лектором на паре, велел опустить его на пол и принялся неуклюже бродить – вернее, ползать – туда-сюда.

– Для драконов нет бóльшего счастья, чем найти свою истинную. Это та, с которой дракон чувствует общность души и сердца, та, кто является для него средоточием его жизни. И, наконец, та, кто продолжит его и продолжится в нём.

– Погоди-погоди, – замотала я головой, – а можно поменьше пафоса? Особенно в последней фразе.

Крыса замерла и уставилась на меня в упор. Уверена, что будь у неё не пластмассовые глаза, а настоящие, она бы их точно закатила, сражённая моей тупостью.

– Поясняю для недалёких, – прошипел Тивадай, – истинная – это единственная настоящая любовь дракона на всю жизнь…

– Так бы сразу, – проворчала я, но Тивадай неумолимо продолжил:

– А ещё это та единственная, кто сможет родить дракону ребёнка, что унаследует зверя.

– Сможет – что? – слабым голосом осведомилась я. На тело вдруг напала невероятная слабость. Голова закружилась, и я зашаталась. Похоже, Тивадай знал, о чем говорил, когда посоветовал сесть на кровать. Пусть и из листьев.

– Ну хорошо, – слабым голосом сказала я, – а при чём тут я?

– Метка на твоей руке, – лаконично пояснил Тивадай, – такие загораются у истинных и обычно отражают либо герб рода дракона, которому предназначена истинная, либо самого дракона, вторую ипостась того, кто будет м со своей истинной. Иногда это случается само собой, иногда требуется какой-то толчок. Например…

Он сделал паузу и хитро сказал:

– Поцелуй.

Я рывком подтянула к себе ноги, обхватила их и зарылась лицом в коленки. Сердце бухало, как кузнечный молот, а чувство реальности покинуло меня, сделав на прощание ручкой.

– Это какая-то ошибка, – глухо пробормотала я, – я не могу быть истинной Иштвана!

– Это ещё почему? – удивился Тивадай, – истинность может проявиться в ком угодно. Кстати, я рад за тебя!

– Потому что я из другого мира, – упрямо ответила я, – это во-первых. Во-вторых, ну, где я и где Иштван? Я самая обычная девчонка, а он, блин, дракон! В-третьих, вот ты говоришь, что истинность – это любовь на всю жизнь. Но у Иштвана уже была такая любовь – его жена Вероника! Я больше поверю, что она была…

– Не была, – буркнул Тивадай. Я запнулась и изумлённо переспросила:

– Чего?

– Не была Вероника истинной Иштвана, – пояснил дух, – это сложная история… а! Ладно! Лучше потом сама у него спроси! Я, в отличие от тебя, верю, что ты его истинная. Вы оба прямо как два ореха с куста – упрямые и цепляетесь за свои глупые убеждения до последнего.

– Вот спасибо, – мрачно буркнула я. Голова нещадно кружилась, а реальность трещала по швам. Новость, которую обрушил на меня Тивадай, была слишком фантастической, чтобы в неё поверить.

Я вытянула руку и вновь взглянула на изображение дракона. Тот смотрел на меня хмуро, продолжая мерцать красным. Поддавшись внезапному порыву, я даже поскребла его ногтем, ожидая, что он сейчас пойдёт трещинами и отвалится, как переводная татуировка, но этого не случилось.

Разве что дракон стал как будто бы ещё хмурее, а я почувствовала себя глупо.

– Я истинная Иштвана, – произнесла я одними губами и тут же не на шутку перепугалась, будто бы сказала невероятную дерзость. Да нет. Не может такого быть. Это же невозможно!

Или возможно?

Иштван мне нравился. Да что уж там, у меня земля уходила из-под ног каждый раз, когда я находилась рядом с ним! Мир тут же терял все краски и сжимался вокруг него…

Но вокруг него столько блистательных красоток! Я на их фоне просто теряюсь!

Но он поцеловал меня. Тогда. В кабинете. Не могло же это быть простым порывом?

От воспоминания о поцелуе мысли вдруг сделали лихой разворот и перекинулась на слова Тивадая о том, что истинные могут родить драконам каких-то особенных детей.

На секунду я перенеслась в фантазию, где Иштван… и я…

А-а-а!

К горлу подступила паника, и мне очень захотелось закопаться в траву и больше не высовываться оттуда. Спрятаться от всех трудностей и непоняток!