Порочные ангелы

Глава 1

Я застряла.

Фактически ― пальцем в обручальном кольце. Фигурально ― в провальном браке, длившемся пять лет. Говорила мне мама: «Подумай хорошенечко, дочь. Тот ли он человек, который тебе нужен?». А я с пеной у рта доказывала, что Никита меня ни за что не предаст, не бросит, и у нас любовьнавсегда. Он был номером один по всем амурным фронтам.

Совершенный, идеальный. Примерный мальчик, стремящийся стать успешным адвокатом, для безукоризненно-правильной девочки. По классике жанра нам суждено было состариться вместе и умереть в один день. Я, юная и наивная, об этом пела, а Никита слушал, целовал мои руки и улыбался.

Волшебная сказка длилась три года, по истечению которых быт начал обращаться в непрекращающуюся, усугубляющуюся пытку. Мы ссорились из-за всяких мелочей. Никита ни с того ни с сего начал ревновать меня к моим мужчинам-коллегам, знакомым, соседям, к каждому столбу. Мониторил мои передвижения, звонки, сообщения. От моего личного пространства ничего не осталось, даже ничтожного клочка. Я терпела, принимала, уверяла себя, что он слишком меня любит, поэтому перегибает палку.

А в то же время… неверен был мой муж.

Заключительным, громоподобным аккордом нашего «навсегда» стала его подчиненная Оленька, о которой мне, безусловно, не следовало беспокоиться. Ведь она же такая чуткая, милая девушка с четвертым размером груди и очаровательными голубыми глазами. Мой супруг в них так и заглядывался, тонул без остатка и тяжело дышал, когда я застукала их за любопытным занятием. Испытывали новую фитнес-программу на его рабочем столе, ага.

― Снимайся, ну же, ― пыхчу я, дергая ободок из золота.

Выкатываю два чемодана из спальни, закрываю за собой дверь с громким хлопком и держу курс на кухню. Распахиваю дверцы шкафчиков одну за другой в поисках растительного масла, потому что не нахожу его в самом дальнем навесном, где оно всегда стояло рядом с баночками со специями. Отсутствие гребаной литровой пластиковой бутылки откликается во мне непредвиденной реакцией. Сперва резким, невротическим смешком, стремительно перерастающим в сиплый стон и всхлип.

Мы с Никитой разъехались две недели назад, бракоразводный процесс в самом разгаре. Он успел многое поменять в доме. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я переступила порог квартиры час назад, отсутствие совместных фотографий. Снял их со стен, убрал с комода, стеллажа и прикроватной тумбы. Хотя избавляться от них начала я, швырнув пару штук в Никиту. В свое оправдание скажу, что мною обуревала исступленная злость, и я абсолютно не контролировала то, что вытворяли мои руки, и то, что слетало с моего рта.

В стаканчике для зубных щеток появилась новая. Мы разъехались две недели назад, но свою я забрала лишь сегодня. Узрев акт адюльтера, я уехала к маме прямиком из офиса мужа. Заезжать в наш дом не хватило смелости. Лишь спустя пятнадцать дней я собралась с духом, вынула из внутреннего кармашка сумки связку ключей с брелоком, выигранным им в каком-то дурацком корпоративном конкурсе, и пришла сюда с чемоданами мамы, набив их до отказа.

Соседка, с которой я неплохо ладила, донесла до меня сплетню, что фитнес-партнерша моего пока еще мужа мелькает здесь все чаще и чаще. Судя по всему, у них все складывается великолепно и… быстро.

Что я делала не так?

В чем я была недостаточно хороша для него?

Как долго он трахал другую или других за моей спиной?

Вопросов ― выше крыши, и мне придется учиться жить с мыслью, что я никогда не узнаю на них ответы.

Мне нужно избавиться от кольца и, возможно, поджечь к чертям его квартиру.

Ладно-ладно. Шутка.

Но я бы с радостью так и поступила, если бы подобные акты вандализма не наказывались заключением в местах не столь отдаленных. Отправиться в тюрьму из-за порчи имущества бывшего мужа ― самый никчемный повод, чтобы переступить черту закона.

До недавних пор я бы ни за что не допустила мысль о причинении кому-либо вреда. Став той, кому изменили, и возможно проделывали это не раз и не с одной, я самую малостью очерствела и нашла привлекательным сарказм. Рыдая днями и ночами напролет в подушку, за что только не вцепишься, лишь бы не потопить себя окончательно в горе и обиде.

Масло я так и не нахожу. Щедро выдавливаю жидкое мыло, растираю по пальцу, и кольцо, наконец, выскальзывает, с бряканьем падая в раковину. Я шумно и протяжно выдыхаю, облокотившись о края тумбы.

Затаиваюсь, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Жду, когда накатит тоска, или облегчение.

Хоть что-нибудь.

Лишь бы это «что-нибудь» вытеснило гложущую пустоту.