Портрет предателя

1. Учитель фехтования

Карандаш с тихим шорохом скользил по бумаге, оставляя за собой легкие штрихи. Большие глаза, тонкий нос и красиво изогнутые губы постепенно складывались в классический образ молодого аристократа.

Легкий ветерок влетал сквозь распахнутое окно, шевеля тонкие кружевные занавески и наполняя комнату благоуханием цветущих деревьев и звонким птичьим щебетанием. Весна уже уверенно вступила в свои права, и в еще прохладных солнечных деньках уже понемногу начинало ощущаться жаркое дыхание наступающего лета.

— Ах, нет, опять не то! — с досадой воскликнула Доминика, раздраженно скомкала листок и швырнула его на пол.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите!

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул слуга.

— Леди Доминика! Его Высочество Себастьян желает видеть вас во внутреннем дворе!

— Хорошо, передай ему, что я иду!

— Слушаюсь, миледи!

Слуга поклонился и прикрыл за собой дверь. Доминика встала из-за стола и с наслаждением потянулась. Сегодня Себастьяну должны были представить нового учителя фехтования. Доминика тоже мечтала научиться владеть каким-нибудь оружием, хоть это и не пристало ее полу. Себастьян пообещал, что уговорит отца позволить и ей тренироваться вместе с ним.

Неужели Себастьяну это удалось? Вот было бы здорово! Доминика оправила пышную юбку легкого белого платья, украшенного крупными голубыми цветами, надела соломенную шляпку с синими лентами, пригладила лежащие на плечах черные косы и вышла в прохладный коридор. Со стен, покрытых дорогими деревянными панелями, на нее смотрели портреты именитых предков. Она не любила эти картины, ей казалось, что строгие лица глядят на нее с укором, и в какую бы сторону она ни направилась, их осуждающие глаза неотрывно следуют за ней.

Доминика показала портретам язык и вприпрыжку понеслась к широкой мраморной лестнице, ведущей на первый этаж.

«Надеюсь, этот новый учитель такой же милый, как господин Мариотти», — подумала она.

Господин Мариотти был учителем музыки. Он был молод, красив и галантен. Конечно же, он не шел ни в какое сравнение с Себастьяном, но, тем не менее, Доминика находила его весьма обаятельным.

Доминика вышла в галерею, окружавшую внутренний двор в виде квадратной усыпанной гравием площадки. На противоположной стороне, там, где были установлены тренировочные манекены, она увидела Себастьяна и какого-то мужчину в серо-голубой форме Серебряной Стражи.

Доминика подошла к ним. Кузен услышал шелест платья, оглянулся и его светло-карие глаза вспыхнули теплой радостью.

— Моя дорогая кузина! — воскликнул он. — Я уговорил отца разрешить тебе заниматься вместе со мной! Познакомься с нашим новым учителем фехтования!

Его собеседник был среднего роста, широкоплечий, с коротко стриженными темно-русыми волосами.

И он был совершенно не похож на господина Мариотти.

На вид ему было около тридцати, и в ее пятнадцать это казалось Доминике глубокой старостью. Приятное лицо господина Мариотти всегда было гладко выбрито, а этот мужлан щеголял густой щетиной. Его бровь, переносицу и рот пересекали грубые шрамы, а на лбу, скуле и подбородке виднелись рубцы поменьше.

«Ну и урод!» — подумала Доминика.

Мужчина вперил в нее мрачный взгляд светло-серых, почти прозрачных глаз. Похоже, он был не особо рад тому, что ему навязывают девчонку. Солнце било ему в лицо, и под его яркими лучами радужка почти сливалась с белком, что придавало его взору пугающее выражение.

«Какие странные глаза» — удивилась Доминика.

Он протянул ей руку.

— Зигурд Кернхард, — представился он.

Доминика недоуменно уставилась на его широкую ладонь с крупными пальцами и темными жесткими волосами на тыльной стороне кисти. Что за манеры! Разве этот деревенщина не знает, что леди подает руку первой, и то, если сочтет это нужным. И вообще, ручки дамам целуют, а не пожимают.

«Как он сказал, его зовут? Зигурд Кернхрр…». Это грубое имя было сущим мучением для ее изнеженного рта, привыкшего к тому, что за каждой согласной буквой тут же следует гласная. Оно было таким резким, рубленым, что заставляло язык спотыкаться на каждом слоге, ощущая почти физическую боль.

«Хейдеронец» — раздосадовано подумала Доминика. — «Неужели не нашлось никого получше?»

Она смерила мужчину надменным взглядом. Зигурд стоял с протянутой ладонью и смотрел на нее прямо и спокойно. Пауза неловко затянулась.

— А у тебя имя есть? — наконец спросил он. Его голос был низким и чуть хрипловатым.

Доминика недовольно поджала губы и гордо вскинула подбородок. Еще не хватало расшаркиваться с этим мужланом! Она сделала вид, что не услышала его вопроса.

Рассеченная шрамом бровь Зигурда чуть приподнялась.

— Тогда буду звать тебя Скилик, — с легкой насмешкой сказал он.

Смуглое лицо Доминики вспыхнуло пунцовым румянцем. «Скилик» — она часто слышала, как хейдеронки называли так непослушных детей. На их грубом наречии это слово означало «вредина». Да что этот грубиян себе позволяет!