После измен. Рот закрой и будь мудрой женщиной

Глава 5. Там будет ясно

— Я тут не останусь! Раз ты не уходишь, то уйду я!

В срываю с перекладины плечики с платьями и после кидаю их на пуфик. Я будто в лихорадке, и мне остановится и отдышаться, но я не могу.

Я хочу бежать, пусть и понимаю, что этот побег ничего не решит.

— К психологу предлагаешь?! — рявкаю на Демьяна котрый стоит в проему гардеробной комнаты, привалившись к косяку двери. — Для чего?!

— Чтобы все обсудить под контролем специалиста, — смотрит на меня исподлобья.

— Пошел ты!

К платьям летит пара футболок, а затем я пытаюсь достать чемодан с верхней полки стеллажа в глубине гардеробной.

Я не дотягиваюсь.

— Черт!

Щеки разъедают щеки.

Этот мир несправедлив.

Я не могу даже дотянуться до чемодана.

— Да что ты стоишь?! — ору на Демьяна, который медленно вскидывает брови. — Хоть с чемоданом помоги!

А после просто кричу, широко раскрыв рот.

Больно!

И мне было больно еще до признания Демьяна. Я теряю молодость и здоровье, я не контролирую тело, которое живет своей жизнью, не имею власти над эмоциями.

Мне больно и страшно, а у Демьяна — любовница.

Он должен быть сейчас мне поддержкой и опорой, а он — предатель. Я проживу свою боль одна.

— Я тут не останусь! Либо ты, либо я! Ты мне больше не муж! К черту тебя! Слышишь?! К черту!

— Может, тебе действительно стоит у мамы чуток отдохнуть.

Глаза у Демьяна черные от злости и раздражения. Он шагает ко мне, а после тянется к чемодану. Цепляет его за ручку, а меня накрывает новая волна ярости, от которой закипает кровь и мозги.

Почти двадцать пять лет!

Почему сейчас, когда я подхожу к страшной метаморфозе, которая будет означать для меня отчасти женскую смерть.

Я толкаю Демьяна.

Он не может удержать чемодан, и эта огромная коробка из алюминия, укрепленная изнутри, падает на меня.

Все так медленно.

— Дина! — Демьян с рыком пытается отпихнуть меня в сторону, но чемодан задевает меня углом.

Я не чувствую боли. Я продолжаю орать Демьяну какой он урод и козел. Я заваливаюсь назад и кричу проклятия и оскорбления.

Демьян бледнеет.

Я бьюсь затылком о выдвинутый ящик, а после мешком падаю на белый кафель.

— Дина! — сквозь гул слышу голос Демьяна.

Я пытаюсь приподняться на руках.

Кровь.

На белом кафеле расцветают кровавые кляксы, а после мои глаза застилает кровавая пелена, но боли я еще не чувствую.

— Ненавижу тебя… Я тут не останусь…

Я проваливаюсь в темноту, из которой выныриваю с неразборчивым мычанием. Я уже в машине.

Провожу ладонью по гладкой коже сидения. Яркие фонари в ночи ослепляют быстрыми вспышками, а на стеклах горят искорки дождя.

— Да я откуда знал, что ее трогать нельзя?! — рычит в трубку Демьян. — Да и пока скорую дождешься!

На голове полотенце.

Я слышу, как сигналят другие машины Демьяну, который летит на красный свет.

— Да тебе же выгодно, чтобы я сдохла…

Демьян кидает темный взгляд в зеркало заднего вида, и опять все размывается. Накатывает тошнота.

— Сдохну и женись опять… Будь счастлив… — меня обратно утягивает в липкую темноту, — я отпускаю…

Я всхлипываю в темноте.

Мне жалко себя. Демьян ведь даже плакать не будет на моих похоронах. Постоит, сыграет для родственников мрачную рожу, а потом поедет к своей новой любви.

— Череп целый, — слышу женский голос. — Только мягкие ткани пострадали.

Яркий свет меня слепит.

— Зрачок реагирует.

— Отстаньте…

— Мне эта сыпь не нравится, — говорит женский голос. — У подмышки видишь? Давай кровь возьмем… А ну, не дерись…

— Я хочу к маме! — я чувствую, как по щеками катятся горячие слезы.

— Да ты ж моя хорошая, — смеется голос. — Я тоже не отказалась бы сейчас к маме поехать…

Размытые пятна принимают очертания двух женских лиц. Я плачу и бубню в попытках вырвать руку, которую перетягивают жгутом:

— Отпустите меня домой… Все нормально… Я целый день такая… Меня то в жар, то в холод, то тошнит… А эта сыпь… У меня ранний климакс… — начинаю выть в отчаянии. — Я старая… старая…

— Давай успокоительным угостим?

— Но разве… а вдруг сотрясение?

— Нет, вряд ли. Тетю просто кроет.

— Кроет, — соглашаюсь я. — Кроет… Я еще вонять начала… Пот такой вонючий… Я никогда так не воняла…

— Иди мужа предупреди, что жена не умирает, — вздыхает одна из женщин с белыми короткими волосами, — пара швов на затылке будет и синяк на половину лица, а так… да не реви ты так, господи.

— Я старуха… — не могу никак успокоится. Всю трясет от всхлипов.

— Чую будешь еще пузатой старухой, — отвечает вторая женщина с дулькой на макушке. — У меня такая сыпь у подмышек тоже была. Я четвертым была беременна. Вот прям один в один было.

— Кстати, может быть, — соглашается первая женщина, — я беременная тоже воняла. Какой-то псиной. Ужас. Муж ржал, а я в душ ползала каждые три часа.

— Кажется, обойдемся без успокоительного, — брюнетка хмыкает. — Затихла.

— У… — сдавленно шепчу я, — у… — голос вздрагивает, — у меня…ранняя менопауза… Я была две недели у гинеколога… я… нет… менопауза… климакс…

— Давай мы кровушку возьмем, золотко, — воркуют женщины с двух сторон от меня, как две коварные ведьмы, — и там будет ясно.