После измены. Я всё смогу

Глава 4

– Что это? – директриса тычет пальцем в сумку с котом. Сёма забился вглубь, только видно, как чёрный хвост нервно дёргается.

– Это мой кот, – отвечаю спокойно, хотя у меня внутри настоящее землетрясение, всё трясётся и раскачивается.

– Вы ничего не перепутали? Это школа, а не приют для бездомных животных.

– Мой кот не бездомное животное. Я оставила его здесь на один урок. Сейчас заберу. Не вижу причин для паники.

Моё спокойствие раздражают директрису ещё больше. Ей привычнее общаться с мямлящими учительницами, которые тут же раскаиваются и рассыпаются в извинениях. Или просто начинают оправдываться. Я не раз видела подобные ситуации, когда директриса отчитывала учителя как неразумного школьника.

– Не видите причин для паники? – переспрашивает она с нервным смешком. – А я вот очень даже вижу причины, и одна из них – ваше увольнение. Вы нарушили сразу несколько правил и даже не понимаете, что подвергли опасности ваш коллектив и учащихся.

У меня от такой постановки вопроса удивлённо взлетают брови, будто я не кота принесла в переноске, а тигра оставила без присмотра.

–Увольнение? За что? Разве я плохо выполняю обязанности? На меня есть жалобы учителей или родителей?

– Представляете, да.

Её ответ буквально расплющивает меня об пол.

На меня жалуются? Кто?

– Жду вас у себя в кабинете с заявлением на увольнение.

Она проходит мимо меня, победоносно задрав подбородок. И как только исчезает за дверьми своего кабинета, жизнь в школе продолжается. Все расходятся по своим делам, несколько коллег подходят ко мне подбодрить.

– Василиса, ты не переживай. Ты же знаешь, она всегда так. Сейчас в кабинете поговорите, извинишься, и всё нормально будет, – они меня успокаивают. А у меня сразу возникает вопрос: “Хочу ли я извиняться? “

Нет! Я ничего не сделала. Да, я понимаю, что мне сейчас без работы никуда. Мне нужна зарплата. Но и терпеть подобное отношение к себе больше не хочу.

Ощущение, что жизнь решила меня придавить, чтобы я даже не смела голову поднимать. Слушалась мужа, принимала его бредовые идеи о том, что иметь любовницу – это нормально. Слушалась директора, заткнулась и молчала. И оставшуюся жизнь жила, не решаясь поднять головы. Но в душе поднимается мощное сопротивление.

Нет! Я больше так не хочу. Не хочу ни от кого зависеть. Хочу уважения и любви. И если я сейчас промолчу и соглашусь, то всё так и останется.

Смотрю на Сёмку, который всё так же сидит в самом углу и с недоверием взирает на чужих людей. Он напоминает меня, загнанную в угол обстоятельствами, и только от меня зависит, буду я продолжать сидеть дальше в своей клетке, или сделаю что-то, чтобы изменить отношение.

Решительно беру листок и пишу заявление на увольнение, а через пять минут оно уже лежит у директрисы на столе. Она несколько секунд смотрит на заявление.

– Вы серьёзно? – недоумевающе спрашивает она.

– Да вполне.

– А как же ваши ученики?

– Я думаю, они справятся с моим уходом.

– Если вы думаете, что я вас буду умолять остаться, то ошибаетесь.

– Мне этого и не надо. Просто подпишите.

Гонор директрисы в этот раз срабатывает мне на руку, она подписывает заявление и отпускает без отработки, специально чтобы показать насколько я для неё и школы ненужный специалист. И намекает, чтобы сына я тоже забирала.

Стоя на крыльце, с сумками наперевес. Состояние будто я балансирую на краю пропасти, и стоит мне сделать одно неверное движение, свалюсь туда со всеми своими скудными пожитками. За сыном в садик к шести и у меня есть четыре часа на поиск квартиры.

Для начала мне надо где-то остановиться и подумать. Недалеко от школы есть торговый центр и там есть хорошее тихое кафе. Я там иногда сидела раньше, когда надо было выждать время, пока Алёшка освободится с тренировки. Надеюсь, с котом меня оттуда не выгонят. Решаю такси не вызывать, прогуляться даже полезно. У меня во время ходьбы всегда думается легче.

Колёсики чемодана легко катятся по ровному асфальту. Сёма вроде ожил ,как только оказались на улице. Его тоже надо накормить и выгулять. Хорошо, что поводок взяла. Теперь я впервые радуюсь, что приобрели поводок для кошек, когда Алёшка несколько дней ныл, что хочет с Сёмой на улице погулять.

Расскажи кому, что я ушла от мужа и уволилась с работы, наверно, сочтут меня сумасшедшей. И я сама не понимаю, как решилась только на это. Страх неизвестности пугает, предательство мужа отдаётся болью в душе, но я стараюсь не думать сейчас ни о чём, кроме решения проблемы.

Потому что иначе, боюсь, моя нервная система не выдержит, и я просто расплачусь. А я не привыкла плакать при других, для этого мне нужен тёмный уголок и одиночество. И, пока этого у меня нет, я должна быть сильной.

Добираюсь до торгового центра за двадцать минут, вхожу в просторный холл с потолком высотой с пятиэтажку, и останавливаюсь, чтобы передохнуть немного. Сёма жалобно мяукает, и я в который раз сомневаюсь, правильно ли я сделала, что взяла его с собой.

– Сёма, потерпи. Скоро выпущу.

– Василиса? Привет, – слышу женский голос, поворачиваюсь к его источнику и узнаю свою знакомую Риту. Наши дети ходят в одну группу. Как раз благодаря Алёшке мы с Ритой и стали общаться. Вернее, благодаря тому, что он не мог пройти спокойно мимо Лизы, дочери Риты. Хорошо, что она оказалась адекватным родителем, а не принеслась ко мне фурией, обвиняя, что моего сына надо наказать ремнём и поставить на колени в угол, потому что девочек нельзя обижать. Разобрались, выявили с ней, что и Лиза не без греха. А потому решили просто объяснить детям, что так делать нельзя.

– Привет, – киваю ей.

Она окидывает меня взглядом, понимая, как я сейчас выгляжу, опережаю её вопросы.

– Не спрашивай. Всё равно не поверишь.

– Ну почему же. В наше время может случиться всё что угодно. Ты сейчас куда?

– В кафе хотела забежать.

– И я. Пойдём. Ты в “Энитайм”?