После развода. Благодаря тебе

«Все начинается с сережки»

Лара; два года назад

- …Меня все равно волнует его успеваемость, Дим, - озадачено кручу в руках коробочку с печеньем, которую не могу открыть уже минут десять, - Господи! Да как это открывается!

Муж бросает на меня взгляд и тихо усмехается.

- Под сидением есть ножик. Достань и просто разрежь. Только умоляю! Не разбрасывай упаковку по салону.

- Когда такое было?! - притворно ахаю, он смеется уже громче.

- Каждый раз, Лар. Ты открываешь коробки, как маленькая белочка. Или наглый енот. По настроению.

Улыбаюсь, а когда он сжимает мою руку, а потом подносит ее к губам и оставляет на ней нежный поцелуй — в груди теплеет.

Вот кто бы что ни говорил, но, как по мне, брак с годами становится только крепче. Помню, когда мы с Димой только поженились, скандалили первые два года просто дико! Притирались…Сейчас нас и не узнать совсем, конечно. Может быть, от былой юности не осталось и следа, зато теперь наши отношения стали глубокими, полными уважения и взаимных, огромных чувств. Как семечко, любовь проросла в наши души и крепко связала нас воедино до конца жизни. Она вылилась в замечательного, веселого, жизнерадостного ребенка — в наше солнышко. В нашего Марка.

Не знаю, как так получилось.

В смысле…у нас с Димой достаточно сложные характеры. Он и я родились в обычных семьях, сами пробивали себе дорогу, и у нас это получилось, конечно. Я — успешный адвокат. Он — владелец сети ресторанов. В прошлом шеф-повар. Помню, когда я его впервые привела его домой, чтобы познакомить с родителями, маме он не понравился. Она считала Диму несерьезным, безответственным и слишком взбалмошным. Возможно, так когда-то и было, но вопреки ее заветам, что он никогда никем не станет с таким подходом к делу, все вышло наоборот. Вообще все! Мы вместе чуть больше шестнадцати лет, пятнадцать из которых женаты. И да, вначале это было очень сложно, но ничего нельзя было уже изменить. Да я и не стремилась особо. Дима был моим соседом, в которого я влюбилась с первого взгляда. Он стал моим первым мужчиной, и я почти сразу забеременела от него, а в восемнадцать родила наше солнце, которое…черт, Марк — это совершенно особенный ребенок! В нем нет злобы от слова «совсем». Даже той, что в той или иной степени присуща всем детям в его возрасте. Нет! Марк добрый, хороший мальчик, и я говорю это не потому, что его мама. Просто так получилось. В нем нет жесткости, порой очень много наивности, из-за которой я, бывает, сильно переживаю…и сейчас тоже переживаю. У Марка с детства стоит СДВГ*, и ему сложно концентрировать внимание и контролировать свои эмоции. Сейчас ему уже шестнадцать, и как заверил нас доктор, он перерастет свой диагноз или приспособится к нему. Порой я вижу, что так и есть, но тревога за его будущее все равно присутствует, особенно когда его учителя выражают обеспокоенность его успеваемостью. Вообще, любую обеспокоенность я воспринимаю слишком близко к сердцу, а Дима относится более лояльно.

Как, например, сейчас.

- Лар, не беспокойся ты так, - говорит он, выключая поворотник, чтобы перестроиться в соседний ряд, - Марк у нас молодец, но ему только шестнадцать. Сейчас гормоны шалят, вот он и ведет себя порой импульсивно, как в детстве.

- Думаешь, это пубертат?

- Уверен.

- А вдруг мы допустили ошибку, когда не стали пичкать его теми успокоительными?

Муж мягко смотрит на меня и слегка мотает головой.

- Ты была бы готова упустить хотя бы одну черту его личности?

Прикусываю губу. Нет, не была. Я не хотела, чтобы он менялся, пусть порой его гиперактивность заставляла меня буквально на стену лезть. Он выматывал меня, как трое детей разом! Наверно, поэтому и стал единственным нашим ребенком. Второго я бы просто не потянула, а когда ситуация стала меняться и его эмоциональный фон становился спокойней, уже мне поставили своего рода диагноз: процент того, что вы сможете сами выносить и родить ребенка, равен почти нулю. Вот так…

Грустно, конечно. Мы с Димой хотели еще одного ребенка, но, как он тогда сказал, «раз так, то будем лелеять Марка в два, а то в три раза сильнее!».

Ну да. Будем. Хотя я не перестаю думать о том, что, может быть, Бог пошлет нам еще один шанс завести малыша. Или, может быть, мы решимся на суррогатную мать? А что? Деньги у нас есть. Моя карьера в топе, Димина тоже. Было бы замечательно…может быть, поднять эту тему после нашей годовщины?

Думаю об этом, а сама лезу под сидение за ножиком.

Я приготовила любимому мужу потрясающий подарок! Сначала у нас запланирован шикарный прием в самом любимом моем ресторане из всей Диминой сети, а потом…только тс-с-с-с…я купила путевку на Мальдивы! В райский уголок, где будем только мы вдвоем. Может быть, после этой поездки нам даже не понадобится никакая «другая женщина», и я все смогу сама.

Даже не так! Я чувствую, что именно эта годовщина многое изменит в нашей жизни, а поездка станет решающей.

Улыбаюсь, как вдруг меня резко кидает вперед, и я испуганно хватаюсь за торпеду. Дима взрывается:

- Куда ты прешь, мудак?!

Кулаком он пару раз бьет по рулю и еще раз смачно матерится, а потом резко переводит взгляд на меня.

- Ты не ударилась? Все нормально?

- Да.

- Козел вонючий! Понапокупают себе спорткары, а потом подрезают всех, кого не лень!

Бросаю взгляд в лобовое стекло и замечаю изящный зад стремительно удаляющейся лавандовой БМВ.

Красивая, конечно. Но, конечно, сволочь.

Закатываю глаза и снова лезу под сидение, но опускаю руку слишком низко и касаюсь пола. Пальцы тут же словно обдает током, и я хмурюсь, нащупав что-то маленькое, что-то причудливой формы, что-то холодное. Что это?

Подцепляю находку и вытаскиваю ее на свет, а потом замираю.

У меня моментально спирает дыхание, застывает сердце, кровь бьет в виски, и будто весь мир сужается до маленькой находки на моей ладони.

До чужой, золотой сережки…

- …И я ему сказал: ты вообще охренел, что ли?!