Последнее дело

Последнее дело

Последнее дело

Холодная осень две тысячи тридцать третьего года уже должна была заканчиваться, и плавно переходить в морозную немецкую зиму. Е.Б сидел в старом, и уже хорошо износившемся кресле, потягивал хороший скотч и обсуждал со своей фройлен житейские вопросы.

- Знаете, фройлен Вероника, Вам очень идёт этот классический наряд. Он полностью подчёркивает всю красоту Вашего тела и продолжает его.

Смущенная, но державшая свой веер всё также высоко - что показывало её желание слышать эти слова - она ответила:

- Вы меня смущаете, Евдокимов…

На этот ответ, Евдокимов лишь ласково провёл глазами по её вееру, пытаясь понять действия, и чего она от него хочет. Но хватило лишь одного движения, указывающего на камин, как в тот же момент он уже был возле него и подкладывал дрова...

Почтенная ожидала от меня первого шага, не раскрывая всех карт и своего плана на этот вечер. От меня поступило предложение, сыграть на гитаре, и в след последовало:

- Не споёте-ли со мной?

- Я не пою для чужих, Евдокимов.

- В таком случае, хотя бы напойте.

Она напела интересный романс. Звонкий голос позволил мне настроиться на нужный лад, и у нас вышел отличный дуэт.

- Довольно. Я уже поняла, что Вам меня нечем развлечь в этом, - Вероника притихла, и осмотрела весьма большую гостиную – огромном доме.

- Вы так считаете?

- Да. Поэтому, лучше расскажите истории из своей юности. Мы так давно знакомы, а Вы до сих пор не рассказали мне о своей юридической карьере.

Веер, который уже снизился, но всё ещё маняще вертелся у меня перед носом подогревал интерес к этим словам, да и к самой Веронике.

- Вам это, настолько интересно?

- Да. И тут не может быть никаких возражений! – настойчивость, и в тоже время грациозность этого чудесного человека были мне по душе, но в этот вечер, она пересекла любые границы.

Смотря в эти влекущие карие глаза, я понял, увернуться у меня не выйдет, но то было только у лучшему.

- Ну, тогда я начну. Смотрите не усните по дороге этого рассказа…

- Я вся во внимании, - Вероника села в расплывающейся нежности и полузакрыв глаза добавила, - начинайте, я слушаю.

***

- Знойное лето две тысячи двадцать третьего года обещало быть самым жарким за последние лет так пять точно. Точно не помню в какой день, ко мне подошел начальник моей юридической конторы, по совместительству мой отец, и указав на его кабинет пригласил зайти в него во время обеда. Ожидать от этой встречи можно было чего угодно – от сообщения об увольнении, до перевода в другой филиал фирмы, но речь зашла о новом деле для меня.

- И что? Хотите сказать, что Ваш отец начальник конторы?

- Да. Скажу больше, он её основатель.

- Ну-ну. Так что там дальше было в кабинете?

- Хм, так вот. Новое дело предстояло быть весьма крупным лично для меня. Ибо, на тот момент я был ещё совсем начинающим адвокатом, да что уж тут говорить, я тогда учился на втором курсе, и только сдал курсовую работу и закрыл сессию. Но даже с таким скромным багажом, меня поставили капсюлем к другому адвокату фирмы, который работал в киевском филиале. Много информации мне на месте не предоставили, а мне особо и не нужна была. Возник лишь вопрос о моём гонораре, ибо, если дело «большое», то и деньги ведь должны быть большие.

- А если не секрет, Борис. «Большие», это сколько?

- Куда Вы так торопитесь Вероника. Если я Вам скажу, что это было восемь тысяч долларов, Вы удовлетворитесь?

- Не будьте брюзгой Евдокимов, лучше продолжайте. Вы чудесный рассказчик.

- И когда я услышал о своей части гонорара, я был готов хоть сейчас отправиться в Киев и работать двадцать четыре на семь, но не были собраны: ни чемодан, ни поглажены рубашки и некоторое время заняло приготовление.

- И много у Вас было пожитков?

- Один чемодан. В общем тоже самое с чем я приехал в Германию десять лет назад.

- Ну-ну.

- Интересным было то, что контора оплачивала мне проживание в хорошем отеле и все траты на бензин мне компенсировались. Но произошла неожиданность, на второй день моей работы в Киеве у меня сломалась машина, залило свечи. Это уже другая история, которую я не люблю поминать, но не упомянуть я не мог. В итоге, приехав и заселившись, специально с вечера, чтобы выспаться, да и быть в более лицеприятном виде.

Утром ничего не предвещало беды, всё шло своим чередом, и встретившись с моим патроном, мы направились на предварительное слушанье. Это был целый цирк с конями.

- Что же там произошло? Вы так это описываете, будто трагедия.

- Если бы это можно было так назвать… Лучше я опишу Вам, кто был нашим подзащитным, и в чём была суть дела.

Дело было для нас рядовым на тот момент, подсудимым был военный, который несколько месяцев до преступления вернулся с фронта, и ему поставили диагноз «контуженый», прописали минимальное лечение и отправили домой по психическому состоянию. Не все военные, как я, могут сжиться с обычной жизнью после фронта, но этот случай особенный. У него, в прочем, как и у многих, иногда переклинивало и он мог впадать в ярость. Во время таких вспышек человек просто теряет голову, и он не исключение. Этот человек набросился на жену, заколол её ножом. Но было понятно бы, если бы он убил только жену, но нет, пострадали и другие люди. Ещё он убил двух своих детей, мальчика и годовалую девочку. После этого он выбежал в коридор и зарезал пенсионерку и двух избил до критического состояния.