Последнее письмо

Пролог

«Бал в доме семьи Джонс. Пока мы живы, давайте жить! Мистер лорд Ричард Ремингтон приглашается на бал по случаю возвращения четы Джонс из долгого и интересного свадебного путешествия в сказочную Индию. Офицер Теодор Джонс и его супруга леди Шарлотта Джонс будут счастливы видеть вас в своём доме во вторник, пятого января текущего года, в одиннадцать часов вечера.»

В девушке, на которую старался не засматриваться Ричард, не было ничего особенного. В ней безошибочно можно было распознать представительницу обедневшего рода, который живёт где-то далеко от столицы и в приличном обществе до этого не блистала, а значит и не была дебютанткой.

Даже внешность у неё была обычной и не позволяла выделиться на фоне других красавиц, если не присматриваться. Юная леди была довольно хорошенькой и будь на ней иной наряд или хотя бы иного цвета, то её бальная книжка была бы заполнена в первые минут десять после того, как девушка переступила порог.

Ричард не мог не отметить того, что девушке абсолютно не идёт тёмно-зелёное платье, которое лишь подчёркивало бледность кожи и не скрывало недостатков: излишняя худоба, которую не мог подчеркнуть корсет и из-за этого фигурка девушки была нескладной, а пышные рукава лишь придавали более нелепый вид, чем подчёркивали изящные плечи и хрупкие руки.

Такие не становятся предметом обсуждения гостей: слишком тихая, слишком робкая, слишком восторженная, слишком незаметная, слишком невзрачная. Такие не подходят для холостяков, жадных до чужого наследства: платье из добротной, но недорогой ткани, отсутствие дорогих кружев и украшений, слишком простенький веер и абсолютное отсутствие умений флиртовать и кокетничать.

Ричард знал, что Киару никогда не стала бы фавориткой сезона и не была бы желанной невестой: в лучшем случае она получила бы всего одно предложение от какого-нибудь не слишком удачливого джентльмена, которому отказали бы более популярные юные леди.

Но тем не менее, было в девушке нечто притягательное, что заставляло Ричарда замирать в её присутствии и желать смотреть только на неё. Возможно, это происходило лишь из-за того, что он не раз видел её в более простом платье и знает, что каштановые волосы, сейчас уложенные в незамысловатую причёску, вьются от природы и волосы у юной леди длинные, а возможно Ричарду был приятен цвет глаз девушки: ярко-зелёный. Но, скорее всего, девушка притягивала к себе мужчину благодаря тому, что за несколько лет знакомства, он видел, как из маленькой девочки она превратилась в юную девушку, знает, что сердце у неё доброе, а сама она умеет мечтать и грезит совсем не о балах и вовсе не о том, чтобы быть любимицей публики.

— Я принял решение.

Ричард успел забыть, что пришёл на бал не один, а в компании Джозефа Индигиана, который, при желании, мог сойти за отца, который подыскивает своему холостому отпрыску невесту. Мог бы, если бы не одно но: Джозеф и Ричард не были родственниками. Их объединяло лишь то, что когда-то очень давно, в конце пятнадцатого века, Индигиан обратил Ремингтона в вампира. И теперь оба здесь находились лишь из-за того, что Ричард захотел покинуть клан «Ночной Огонь».

— Решение? — слова Джозефа помогли Ричарду отвлечься. Он посмотрел на Джозефа, мысленно собирая все силы в кулак, чтобы говорить равнодушным тоном.

— Обратишь её в вампира, добровольно, естественно, и сможешь уйти из клана.

Джозеф торжествовал. Это легко можно было заметить по торжествующей и снисходительной улыбки, лихорадочном блеске глаз и не скрываемой ненависти к одной из гостьей бала.

Ричард невольно проследил за тростью, с помощью которой старик указал на выбранную жертву. И стоило ему посмотреть на юную девушку в тёмно-зелёном платье, как вампир, сделав шаг назад, мотнул головой. Желанная свобода никогда ещё не была настолько проклятой: Джозеф указал на Киару, словно зная тайные мечты своего поверенного в делах.

«Обратишь её в вампира, добровольно, естественно, и сможешь уйти из клана…»

Жестокие слова, но чего Ричард ждал от Джозефа? Глава клана «Ночной Огонь» никогда не отличался милосердием и всегда получал желаемое. Видимо, иного выхода у Ремингтона никогда не было, и ему придётся остаться в клане. Свобода была настолько близкой, насколько недостижимой.

Собрав все силы в кулак, Ричард заставил себя посмотреть на Джозефа, надеясь на то, что взгляд был равнодушным.

— Её? — заговорил Ричард, стараясь говорить с презрением, несмотря на то что сердце сжалось от боли. — Этого ребёнка? Глупости.

— Я повторю, Ричард. Видимо, ты не услышал меня. Ты сможешь уйти из клана, если обратишь, добровольно обратишь, девчонку в вампира. Ту самую. На которую я указал.

— Джозеф… это плохая идея… — пробормотал Ричард. — Она… ребёнок.

Ему тяжело давался спор с главой клана, но думать о том, что Киару потеряет жизнь, а её мечты окажутся растоптанными в пыль, было невыносимо. Мужчина не смог совладать с эмоциями и с болью посмотрел на девушку, которая не подозревала о том, что её судьба была решена.

Ричард любил Киару. Она была для него не просто смыслом жизни, но и солнечным светом во мраке. Но он знал, что если на неё обратил внимание глава клана, то судьба Киару Блэк была решена: если сейчас Ремингтон подберёт нужных слов и уговорит Джозефа не выбирать её, то не было никакой гарантии в том, что вампир забудет о её существовании.