Последнее воскресенье октября

Последнее воскресенье октября

— Ну куда ты поедешь на ночь глядя?

Лариска привалилась спиной на дверь, пытаясь не дать мне выйти из дома. Хотел покинуть вечеринку тихо по-английски — не удалось. Такое чувство, что она следила за мной все время, и лишь я собрался слинять, выскочила передо мной как чертик из табакерки. Вот только ее навязчивого внимания не хватало для полного счастья. Складывалось такое чувство, что Ларка меня сторожила, проявляла заботу на сборищах, особенно в те дни, когда супруга по каким-то причинам отсутствовала в городе, как сегодня. Не дождется. Но настроение портила порой изрядно.

— Дела, — ответил неопределенно, надевая куртку.

— Брось, — странно хихикнула Лариска, положив руки и на грудь и не давая застегнуть «молнию», — договорились же поиграть, а дела отложить до понедельника.

Ну не бить же женщину по ручонкам, чтобы убрала она их.

— Не могу, — выразительно покачал головой.

Правда, не мог. Не объяснять же ей, что с утра теща приезжает, встретить надо старушку на вокзале. В глазах Лариски выглядело бы, словно оправдываюсь. Противно. Никогда ни перед кем не оправдывался, даже перед любимой тещенькой, не имел такой привычки.

Да и игра меня ни капли не привлекала, как и сам праздник по случаю Хеллоуина. Ритуалы, связанные с этим днем, с детства приучают людей к тому, что нужно отдавать злу какую-то дань, примиряться с ним, даже сотрудничать — вместо того, чтобы бороться со злом и решительно отвергать его.

Позволил себя уговорить. В результате подыхал от скуки весь день и вечер. И вот на тебе, только собрался исчезнуть, тихо, незаметно, Лариска тут как тут объявилась, пытается обнять за плечи.

— Извини…

Дернул куртку — не отдает и улыбается хитро-хитро.

— Ты же выпил… Куда тебе за руль? Вдруг заблудишься?

— Выпил. — Кивнул. Только давно это было — в самом начале вечеринки, уже и запаха не осталось.

— А здесь до города одна дорога. Где блудить-то?

Еще раз дернул куртку. Вцепилась в нее Лариска, как клещ. Вот стерва!

— Лариса, — начал мягко, без скандала. — Бесполезно меня удерживать. Я все равно уеду — не сейчас, так через пару минут. Только испортим друг другу настроение.

— Ну, предположим, мне ты не сможешь испортить, оно и так ниже плинтуса. — Лариска поднялась на цыпочки, по-прежнему держась за куртку, и потянулась своими губами к моим. — А вот поднять до облаков можешь.

Целовать чужие губы, воняющие алкоголем и табаком, совершенно не хотелось. Дернулся сильнее, чтобы освободиться. Куртка затрещала — жалко, совсем еще новая.

— Лариса… — В голосе появился металл и раздражение. — Не пойти бы тебе к гостям. Ты вроде бы как хозяйка этой дачки.

— Но и ты мой гость тоже, — надула губы женщина. — И меня волнует…

Каким-то внутренним чутьем почуял, что Лариска ослабила хватку, и мгновенно вывернулся из ее цепких пальчиков, одновременно отодвигая ее от двери. И деру. Мог бы и куртку ей оставить, но в карманах документы, ключи, все свое ношу с собой — не люблю сумки и барсетки.

Некапризная машина завелась сразу — полчаса после выезда из дачного сообщества по проселочной дороге до шоссе, и, можно сказать, уже дома. Останется проехать в плотном потоке минут десять, не больше…

До трассы доехать не успел, там бы хоть на попутке до дома добрался. А среди леса где ее взять? До морковкина заговенья ждать можно было. Мотор ни с того ни с сего зачихал, застонал, и машина встала как вкопанная — ни туда, ни сюда. Бензин кончиться не мог — я заправился перед поездкой. Да и автомобиль был недавно на плановом техосмотре. С чего ему глохнуть?

Вспомнил все матерные слова, которые не говорил с детства, с того самого момента, как родители ремнем по заднице объяснили, что можно произносить вслух, а что нельзя.

Правильная была наука, на всю жизнь. А теперь? Не все слова через уши доходят до отпрысков. Нет, ремнем по заднице гораздо эффективнее.

— Черт, — выругался, пройдя несколько шагов вперед, — все-таки накаркала.

Это я про Лариску. Свернул не на ту дорогу, въехал в лес… Тупик… Дорога кончилась. И вообще не видно, чтобы этим путем можно выбраться на шоссе — впереди непроходимая чаща.

Вероятности нет, что на даче меня услышат, а еще меньше, что найдут, чтобы забрать отсюда, но набрал сначала Серегу, потом Вовку. Забрал бы их леший — ни один, ни второй недоступны. Лариске звонить не хотелось — ей в последнюю очередь. А номера остальных друзей в записную книжку занесены.

Припомнились сразу слова жены, сказанные с издевкой: «И зачем тебе смартфон, если ты им толком пользоваться не умеешь?»

Не умею… И что с того?

Вернулся к машине взять из багажника фонарь. Вчера случайно купил новый, заехав перед поездкой на дачу в хозмаг. Видимо, все же неслучайно…

Без фонаря сверток к усадьбе, спрятавшейся за деревьями, однозначно пропустил бы. Буквально, спустя десяток шагов, тропинка уперлась в кованые ворота. Ни звука, ни огонька за оградой. Даже лая собак не раздавалось. А должно было. Жить в такой глуши и без собак? Я не смог бы.

Позвонил в звонок. Скрипнув, ворота приоткрылись, приглашая войти. От жуткого скрипа, казалось, каждый волосок на моем не сильно шерстистом теле встал дыбом.

Чего я испугался? В призраков и в вампиров не верю. Попрошусь на ночлег, если приютят. Утром пойду искать дорогу.

Но чем ближе подходил к дому, тем сильнее ужас охватывал каждую клетку организма — по тропинке, засыпанной опавшими листьями, не ходил никто лет сто, каменные ступени крыльца дома поросли мхом.