Последние строки моих мыслей

Последние строки моих мыслей

                                                           Пролог

Забытые дни счастья

Калифорния, Лос-Анджелес

За три дня до слепоты

И вновь, смотря на небо, я восхищаюсь полётами птиц. В такие моменты я начинаю мечтать о крыльях. Но как говорила моя мама: « Это всего лишь твоя фантазия». Однако это не имеет значение фантазия это, или нет. Каждому человеку свойственно мечтать. Фантазия и мечты – это успокаивающие, по крайней мере, для меня мысли. Закрывая глаза, мы можем представить абсолютно всё, о чём думает наше подсознание. У каждого он особенен. Какой же мой мир в моём подсознании?

Сидя у окна и следя за каждым плавным движением полёта птиц, во мне просыпается желание, вдохновенье и цель вникнуть в смысл каждой человеческой судьбы. Искренне говоря, эти странные и смешанные чувства, и есть основа моего подсознательного мира. Но есть и другая основа. Отрицательная. Недостатки, плохие привычки, занудство и ревность. Отрицательные и положительные основы часто ведут войну между собой. Иногда побеждает отрицательная, а иногда и положительная. Поэтому я и пользуюсь ими поочерёдно.

Осталось около десяти минут до наступления рассвета. Я стараюсь по привычке шумно не ходить по комнате, иначе мои шаги могут разбудить мою сестру Лорен. Наш дом держится на одном дыхании. И любой мой шаг может разбудить тетю, возможно даже и дядю, который сам мешает всем уснуть ночью из-за своего унылого храпа. Вся эта смутная мысль напоминает мне о родной семье. О том, как папа покинул наш дом, когда мне и 8-ми не исполнилось. А уже ровно через 2 года мама покоилась с миром. Умерла от страшной невыносимой болезни туберкулёза. Позже семья моей двоюродной сестры приютила меня. Приютила, а не удочерила. Само слово говорит о том, что тетя никогда меня не воспринимала как дочь. И, конечно же, ненастоящая мне семья относилась ко мне с уважением, с благословением и с любовью, которая казалась мне всегда подделкой.

Тётя Тереза заметно пыталась редко обсуждать со мной историю моей семьи. А мы с Лорен вовсе и не разговаривали на эту тему. Она всеми силами старалась излечить мои душевные шрамы. Но, к сожалению, шрамы не могут так легко зажить. Поэтому ради её же облегчения я делала вид, будто я забыла о моём прошлом. Но всё это лишь маска лица для людей. На самом деле я и вправду пыталась забыть обо всём этом, как о страшном сне. Но мои попытки были безнадёжны. Я прекрасно помню свою маму яркой, как лучик света, радостной и счастливой всегда. Помню даже когда отец и мама развелись, чтобы на меня это как-то отрицательно не влияло, она постоянно утверждала, что папа от нас не уходит. Он просто вынужден был уехать в Лондон по делам, а когда он приедет, то он обязательно привезёт мне самую красивую куклу на свете. Но только вот за год до её смерти, она страшно исхудала, была настолько бессильна, что даже улыбку на её лице было сложно поднять. Перед своей смертью она призналась, что папа от нас навсегда ушёл.

Мой родной город был – Портленд, до той поры, пока мы с тётей и её семьёй стали жить тут. В Лос-Анджелесе . После смерти мамы я ещё 8 лет жила в Портленде с тётей. С детства моим хобби было играть на фортепьяно. Это являлось моим естественным талантом. Кроме того, я ещё и не только играла, но и сочиняла песни и пела тоже. В школе я училась тоже не плохо, но учёба не предоставляла мне никакого удовольствия. Лишь знания и всё. Мне нравилась только литература, алгебра и конечно уроки музыкальных искусств. Уже с 14 лет я любила работать и помогать моей тёте в её скромном магазинчике цветов. Успокаивающий запах в Портленде я любила больше всего от сирени. Но работа в магазине цветов не являлось моим будущим. Скорее всего, это было просто увлечением, не больше. Так в 18 лет я мечтала поступить в колледж музыкантов и искусства. Но для колледжа нужны были большие деньги. И даже если б эти деньги у меня были, мои музыкальные произведения им явно не были по душе. Но всё, что не делается, всё к лучшему. И я в это верила. В 19 лет в Калифорнии я начала упорно учиться. Сейчас моя должность – работа рекламного агента в компании прохладительных напитков. Да, возможно, ходить по всему городу, проводя мониторинг и анализируя рынок это очень скучно и сложно. Но мне 23 года и пора бы мне научиться, каково это обеспечивать себя.

Я редко вспоминаю свою семью. Лишь при рассвете или до заката, или даже при тихом шуме океана я начинаю думать о них. На самом деле я могла бы думать о них хоть всю вечность, если б не встретила Адриана (моего Портлендского лучшего друга) и Джеймса (Калифорнийского будущего жениха).

Адриан - друг моего детства. Мы вместе учились в одной школе. Вправду он был на 2 года старше меня. Он жил неподалёку от нашей улицы. И мне кажется, что он единственный человек, которому я могла излить свою душу. Потому что его тоже усыновили с детдома в три годика. Он мысленно меня понимал, хотя его жизнь заставляла меня плакать. Мы часто любили играть в чехарду, прятки и в разные детские игры. Мы росли, но наша дружба при этом никак не поколебалась.

Адриан любил художественное искусство. Можно сказать, он обладал этим искусством. У него был талант рисовать. Отображать различные пейзажи, вдохновлять своими непонятными, но в тоже время очаровательными портретами. Он был всеяден. Рисовал не то, что лучше всего умел. А то, что ему было по душе. Помню, когда даже сама хотела научиться творить искусство. Это было уж слишком смешно. Естественно Адриан был не против моего желания. Но после 20-ти уроков со мной, у него лопнуло терпение. Да, рисование это не моё. Так вот его старания и намерения на будущее стали успехом в его карьере. Он успешный и знаменитый художник в Портленде. Он был разочарован из-за того, что я уехала из Портленда. Но сам- то был и не против этого. Я часто вспоминаю его слова, которые он мне произнёс в нашу последнюю встречу. Адриан сказал, что не важно если мы не будем видеть друг друга долгое время. Важно то, что мы будем чувствовать в эту пору. Смысл этих слов до сих пор мне невнятен. Но одно я знаю точно. Я сильно скучаю по нему. Наверняка это он имел в виду.