Последний

Часть 1. Изгой

Глава 1

Его звали Мир, и он был уродом. Недостаточно светлая кожа и темный цвет глаз пугали жителей Стоунвила. Черные волосы дополняли картину и делали его внешность из ряда вон выходящей. Шапка, давно вышедшая из моды, всегда находилась на голове и скрывала этот недостаток, но только не от жителей деревни. Наиболее набожные видели во внешности происки Нечистого и старались держаться от юноши подальше. «Коснулась длань тьмы. Он словно слеплен из грязи»,— говорили они, а сверстники постоянно задирались и смеялись над уродством. Мир, конечно, отбивался и даже несколько раз разбивал носы, но чем яростней сопротивлялся, тем большую ненависть вызывал. В конце концов, мальчик смирился с тем, что он изгой.

Родителей у Мира не было. Он рос у бабки Александры. Эта пожилая женщина оказалась единственной, кто любила его по-настоящему и относилась как к внуку. Она покровительствовала ему столько, сколько он помнил себя. Одинокая женщина, у которой не было ни детей, ни мужа, отдавала ему всю нерастраченную любовь. Александра буквально жила им, стараясь заменить мать и отца одновременно, хотя не являлась родной. Несмотря на это, Мир называл её бабушкой. Иногда она смотрела на него печальными зеленоватыми глазами и думала о чем-то своём, словно вспоминая прошлое. Мир никогда не спрашивал, почему же она взяла его к себе, но подозревал, что когда-то, очень давно, она жила обычной жизнью, возможно даже когда-то имела детей, но потеряла. Даже угрозы старосты и главы администрации Вицлава, выгнать её из деревни не возымели действия.

Александра действительно знала много. У Мира порою складывалось впечатление, что гораздо больше, чем показывает, но по какой-то причине скрывает это. Скорее всего, из-за опасения за свою жизнь и жизнь внука или же не хотела повторять прошлых ошибок. Поговаривали, что она колдунья и проводит над маленьким мальчиком свои темные колдовские обряды, проявляя в нем образ Нечистого. Народ охотно верил. Злые языки выдумывали ужасные небылицы о подозрительных воях в кладовой старой женщины, о тенях, которые появляются по ночам, но Мир знал, что все слова от первого до последнего — ложь. Никаких воплей и теней не могло быть в принципе — Александра занималась селекцией растений уже много лет и оттого её овощи выглядели гораздо лучше соседских, что в свою очередь служило новой пищей для слухов. Иногда это злило мальчика, доводило до исступления, чаще не интересовало. Бабушка говорила, что давно перестала обращать внимание на эти глупости и объясняла просто завистью, ведь её овощи и вкуснее, и больше. Горожане Маничера, куда частенько возили товар местные фермеры, незнакомые с черными слухами, с радостью раскупали товар.

Деревень, подобных Стоунвилу, вокруг Маничера располагалось около десятка. Большинство из них появились около двух сотен лет назад, когда в Арнейских горах нашли залежи самородной серы. С тех пор все карьеры зачахли — залежи оказались не столь обширными, как предполагалось раньше. Большинство людей покинуло селения, но часть, которых никто не ждал и закрепился на новой земле, остались.

Мир привык жить вне окружающих, лишь изредка пересекаясь с ними у ручья. Тот, стекая с горных вершин, приносил с собой прохладную и чистую воду — деревня питалась только этим источником. Для удобства кто-то выстроил несложный механизм у одного из многочисленных мелких водопадов — здесь дно ручья напоминало лестницу. Механизм состоял из водяного колеса, поднимающего воду, и желоба, по которому стекала вода при повороте соответствующего рычага. Место в деревне то ли в шутку, то ли всерьез, называли «водопоем». На водопой хоть раз в день приходили все жители деревни. Здесь же однажды он встретил её, девушку по имени Вая. Конечно, Мир понимал, ни о каком взаимном чувстве речи идти не может — кто же посмотрит на такого урода?— но всё же, где-то глубоко в душе, хранил надежду. Он ждал, подглядывал издалека, боясь подойти. Вдруг она посмотрит на него косо, а еще рассмеется — страшнее не придумаешь.

Вот и сейчас Мир, спускаясь к ручью, чтобы набрать воды, замер, заметив знакомую фигуру. Это цветастое платье он узнал бы из тысячи. Юноша спрятался за кустом и пристально наблюдал за девушкой. Каждое её движение казалось исполненным совершенства. Вот она повернула рычаг, и вода послушно потекла по желобу, наполняя ведра. В этот момент она почему-то напоминала повелительницу природы из сказок, которые рассказывала ему Александра.

«Что за странные сравнения»,— думал Мир.— «Богиня Тэна, мать природа? Какие глупости. Я же Ваю совсем не знаю, с ней никогда не разговаривал. Она и видела-то меня только издалека. А может быть и хорошо, что только издалека? Надо к ней подойти. Она наверняка бы меня поняла. Что я, совсем ни на что не годен?»

Миру хотелось сделать так, чтобы она улыбнулась. Он уже давно присмотрел полянку, где собирался сорвать цветы. Желтые и яркие, они напоминали солнце и не могли не порадовать девушку.

Мысли пронеслись вихрем. Мир только сделал шаг и остановился. Снова сомнения одолевали его: а вдруг посмеется, прогонит, закричит? Неужели он настолько безобразен, что не достоин, даже заговорить с ней?

Пока он размышлял, Вая уже набрала воду. Какие глупые сомнения, разве такая чудесная девушка, может прогнать его? Миру показалось, что настал его час. Да, именно сейчас и никогда после, ему выпал этот шанс познакомиться с ней. Он шагнул из кустов и сказал:

— Доброе утро!

Точнее, он думал, что сказал, но неожиданно голос прозвучал неровно. Вая подняла взгляд и дернулась — ведро задело поручень и грохнулось, вода поспешила обратно в ручей.

— Я просто воды набрать. Не пугайся,— эти слова вырвались сами собой.

— Отстань от меня!— прокричала она.— Чего тебе надо?

— Ничего.