Последний ингредиент

Последний ингредиент

Анвар знал из чего состоит Новый Год - все ингредиенты, кроме одного. Каждый год он пытался его разгадать, но все безуспешно. Он засунул руки поглубже в карманы и выдохнув облачко пара, огляделся вокруг. Город окутала ночь - синяя, сверкающая, она казалась светлее дня. Повсюду горели вывески, с плакатов таращились счастливые лица снегурочек и красноносых дедушек; огоньки меж еловых веток весело подмигивали друг другу. Люди спешили, чуть не вприпрыжку, с ворохом пакетов и улыбок - навстречу к детям, родным, теплым семейным застольям... Так выглядел Новый год. 

Анвар побрел по сероватой дорожке из снега вперемешку с выхлопной грязью. Интересно, как звучат его шаги? Когда-то давно он вычитал, что снег скрипит - как старая дверь в доме, где никто не живет, или голос седой сгорбленной старушки... Это он тоже из книжек узнал. Или же снег хрустит? Что же хрустит? Свежая капуста, которую вот-вот нашинкуют в салат; а может, затвердевшая корка вчерашнего хлеба - отправляешь в рот, и зубы медленно стирают ее в белую мякоть... В животе у Анвара все свело. В последний раз он ел прошлым вечером - какая-то девочка кинула ему недоеденную булочку с изюмом. Вкусная была булочка, он бы еще две такие съел... Но сегодня люди слишком спешили, чтобы обратить внимание на маленького мальчика с робкой безмолвной улыбкой - Новый Год все-таки. 

Анвар попрыгал, чтобы согреться. С мамой ему почему-то никогда не было так холодно. Мама любила Новый год. Вот же она умела вытворять маленькие чудеса! То салатик принесет на красивой тарелочке - хоть соседи и ругались потом на чем свет стоит, то театр теней в подвале устроит, пока единственная лампочка не погаснет. Или как в тот Новый год, когда Анвар еще не знал, что он станет их последним - мама откуда-то достала целых три метра облезлой малиновой мишуры, повесила их на елочку во дворике, и они водили хоровод возле нее. Мама широко улыбалась, обнажая щербинку в передних зубах, и что-то приговаривала, поминутно отхлебывая из бутылки. Ей было так весело! И Анвару было весело, он глядел на нее и тоже, кажется, смеялся, и сжимал крепко ее теплые, шершавые ладони, и высовывал язык, чтобы попробовать снежинки на вкус. Потом маме стало плохо, и ее увезли, и он уже больше никогда не держал ее за руку. Странно - чем больше времени проходило, тем дальше уплывала память о ней. Ее образ постепенно размывался, тускнел, и Анвару приходилось крепко жмуриться, чтобы вспомнить её лицо. Может, через пару лет оно совсем исчезнет. Но он знал, что никогда не забудет прикосновения Нового года - теплых, шершавых маминых рук. 

Вдали загорелись фары. По грязным скомканным хлопьям снега выехала черная иномарка и остановилась возле свободного места между двух машин. Ауди - он этот значок запомнил. Анвар выучил значки всех иномарок. Он побежал со всех ног - и оказавшись поблизости, принялся отдавать направления. Правее, левее, теперь чуть назад. Все размашистыми движениями, чтобы было видно через боковое зеркало. Припарковавшись, из машины вышел коренастый мужчина с заплывшим квадратным лицом. При виде мальчика, он начал махать рукой; губы его беззвучно шевелились. Анвар потянулся к карману, вынул заготовленный листок. Лицо мужчины искривилось в усмешке. Он вздохнул и небрежно отвалил горсть монеток в его холодную ладошку. Анвар встряхнул ручкой - и у монеток тоже есть звук. Наверное. Он жестом поблагодарил, и окрыленный внезапно свалившейся радостью, поспешил в ближайший магазин. 

Магазин кишел людьми: народ толкался, пихался, пытаясь урвать последние запасы для новогодних заготовок. Одна рыжеволосая женщина чуть не подралась с мужчиной из-за зеленого горошка - но тот оказался первее и проворнее, и завладев трофеем, с видом победителя помахал перед ней. Анвар занял самый конец очереди. На радостях он израсходовал все до копейки: хватило ровно на два мандарина, бутылку лимонада и маленькую плитку Казахстанского. Мама любила этот шоколад. И мандарины тоже любила - как очистит кожуру, под ногтями все белым-бело, пахнет за версту! 
И счастье так и брызжет из глаз - сплошное мандариновое счастье. Анвар надорвал оранжевую кожуру и с наслаждением вдохнул. Да, запах у Нового Года такой. 

Он зашагал по двору. Дома словно многоглазые чудища, глядели друг на друга. В желтых окнах мельтешили силуэты - маленькие, большие, длинные и широкие... Мороз больно щипал Анвара за щеки, но думал он о другом, и мысли эти грели его приятным теплом. В голове у него уже нарисовалась картинка: как он приютится в своем сыреньком подвале, ляжет на любимый матрас с красными пятнами на изголовье, достанет мандарины и шоколадку, и начнет читать с фонариком.. Жаль только, что в этом оглушительно тихом мире тот самый ингредиент так и не нашелся. Может быть, когда-нибудь он его отыщет. И пока он шел и мечтал, сзади к нему приклеилась шпана с другого двора. Нескольких ловких движений хватило, чтобы сбить его с ног, переворошить содержимое дырявых карманов и вырвать из рук пакет. Анвар смотрел им вслед, выплевывая грязный снег. Фигуры впереди все мельчали, пока совсем не растворились в темноте. От мандаринов остался только запах. Мальчику не хотелось думать о пакете - даже о маме не хотелось. Он вытер мокрые соленые щеки. 

И тут - чудо! Из соседнего подъезда вышел Дед Мороз, с густой белой бородой по пояс. Красная шапка съехала с его головы, и перевязанный мешок ударялся об его большую круглую спину при каждом шаге.
Анвар отряхнулся, подбежал и резко потянул его за рукав. 
- Кто это тут у нас? - старик повернулся. Щеки у него были почти такими же красными, как костюм.
Анвар протянул уцелевший листок деду. Тот грузно вздохнул, и щурясь, пробежался глазами по коряво выведенным буквам.
- Та-ак. Погоди-ка! 
Дедушка достал из мешка набор ручек, и вытащив из него красную, принялся писать. Фонарь тускло освещал его лицо.
- Держи, - дедушка улыбнулся и подмигнув, вдруг поставил мешок на землю. - И это тоже, держи! 
Он потрепал Анвара по голове и ушел - в тихую морозную ночь. 
Мальчик долго стоял, смотря ему вслед. Только спустя время он понял, что дедушка оставил этот мешок ему. В мешке было игрушек на целый детский сад - но Анвар видел только мандарины. Наевшись, он присел на скамейку и с замиранием развернул желтоватый клочок бумаги. На нем было написано:
"Как звучит Новый год? 
Как (зачеркнуто).
Как два (зачеркнуто, запятая, зачеркнуто). 
Малыш, у Нового года много звуков. 
Видел, как в небо пускают салюты? Бах-бах-бах. 
Пока телевизор играет, целый день шипит кухня и ножи по доскам: клац-клац.
А вот секундная стрелка бежит, убегает от прошлого года - тик-так, к заветным двенадцати, и тут же звенят бокалы - дзынь-дзынь. И желания сбываются.
Но это все не так уж важно, малыш. 
Самый главный звук - это как стучит твое сердце, когда любит"