Последний мост к истине - Начало

Глава 23

Мир яростно рванул назад, вжимая Фиалку в широкую грудь кентавра. В одно мгновение все краски и образы расплылись перед её глазами в сотни разноцветных нитей. Все мысли и переживания размозжило внутри головы, оставив лишь полнейшую пустоту.

Потом нити сплелись в тугой белый канат, который быстро истончился и пропал, оставив девушку наедине с липкой, вязкой тьмой. Тьма эта была густой, словно яблочное варенье. Она противно хлюпала и липла к коже, путалась в волосах, больно щипала глаза.

Ощущение движения пропало так же внезапно, как и началось. Непроглядная чернота начала выцветать, обрисовывая фигуры окружающих девушку спутников, линии обстановки и возвращая цвета.

Всё это странное перемещение заняло всего лишь пару ударов сердца. Голова Фиалки тотчас пошла кругом, а всё скудное содержимое её желудка тут же подскочило к горлу, желая вырваться наружу.

Энни услышала, как застонал Гарри, и как Мина зашипела на него, призывая к молчанию.

Они стояли в тенистой роще, зажатые со всех сторон ветвями молодых деревьев. Плотный занавес зелёных листьев надёжно скрывал путников от посторонних глаз, но и сами путешественники не могли ничего разглядеть вокруг. Только услышать.

Сквозь шелест листвы до Энни долетали волшебные ноты певучего эльфийского языка, хотя теперь девушке он не казался таким уж прекрасным. Множество голосов плели сложнейший узор слов и интонаций, прерывая и заменяя друг-друга. Фиалка притихла, непроизвольно сжимая пальцы на древке копья. Затихли и её спутники, напряжённо вслушиваясь в нарастающее пение.

Песня крепла, становясь громче и быстрее, злее, словно один голос пытался отвечать на нападки десятка других. На самом пике в музыкальный узор вклинилась кощунственно грубая человеческая речь.

— Вы забываетесь, Айриелле. Над печатью договора вы поклялись все обсуждения совета вести на общем языке, и ни на каком другом.

Песня смолкла, повиснув в воздухе оборванным аккордом. В наступившей тишине Энни отчётливо услышала бешеное биение сердца кентавра. Она видела, как напряглась спина Мины, как её спутанные волосы зашевелились. Дикарка пригнулась к земле, зажимая рот бледному артисту.

— Не думаю, что вам будут интересны наши обсуждения бестактности просящего, — загремел медный колокол певучего голоса после некоторой паузы.

— И всё же, следовать правилам стоит неукоснительно.

Вновь полилась многоголосая эльфийская песня, но её тут же прервало оглушающее, идущее со всех сторон, давящая и проникающее в самое сердце «Хватит!».

Теперь тишина прямо дрожала от напряжения и враждебности. Энни легко могла представить каменные лица и пылающие взгляды остроухих Фэйри, хоть и не была способна смотреть сквозь плотный покров листвы.

— Я говорю, что это невозможно! — запел один из хрустальных эльфийских голосов. — Мы истребили эту заразу полностью. Чтобы спустя столько лет вновь появился один из Уоно!

— И всё же это несомненно так! — зазвучал другой, знакомый голос, от которого в груди у девушки ёкнуло сердце.

Полдон! Он был близко, прямо за стеной из веток и листьев.

— Я провёл его по грани реальности. Можете проверить — на нём не осталось и следа!

— Молчать! — взревел медный колокол, заставляя укрывающие путешественников деревья согнуться. — Вы посмели привести смертного на Альбион! В Круг! И теперь смеете открывать свой рот в присутствии Старшего совета?!

— Я не для того рискую всем, чтобы выслушивать ваши нравоучения! — яростно прервал говорившего Полдон. — Я встретил Уоно волею случая! Плеть не действует боле! Неизвестно, сколько еще таких могут обитать в поселениях!

— И чем же ты рискуешь, контрабандист, вор, сын изгнанного из Совета рода? Горстью золотых монет? У тебя нет ни чести, ни имени, чтобы говорить о жертве и о риске!

— Всё же нам следует обратить внимание на возможную угрозу, — вмешался третий голос, подобный звону весенних сосулек. — Если среди смертных вновь рождаются Невидящие, то лучше быть готовыми нанести упреждающий удар.

Вновь в воздухе повисла напряжённая тишина.

— Что вы предлагаете? — спросил тихий серебряный перезвон.

— Вновь развернуть Плеть, — был дан короткий ответ.

Всё вокруг вновь загремело, запело и затрещало. Десятки голосов, невпопад перебивая друг друга, обрушались на слушателей. Эльфийская речь текла нескончаемым диссонансным водопадом, причиняя слуху практически ощутимую боль.

Бушующая какофония вывела Фиалку из оцепенения. Она завертела головой, пытаясь оглядеться, но ничего, кроме своих спутников, звёздного неба над головой да плотной стен из листьев вокруг, не увидела.

Гарри постепенно приходил в себя. Он уже не был таким бледным, но сильная рука дикарки продолжала зажимать ему рот и прижимать великана к земле.

Внезапно Фиалка подумала, что Мина стала меньше, тоньше, более хрупкой, хотя это могло оказаться игрой теней в ночи.

— Айриелле! Хватит! — жёсткий скрежет человеческих слов вновь разбил хаотичную мелодию песни. — Либо на Общем, либо не видать вам ни Плети, ни моей помощи!

— Вы не посмеете вновь выпустить Плеть! — прогремел крик Полдона, воспользовавшегося наступившей паузой. — Один единственный раз чуть не погубил половину фэйри! Ни один вид не согласиться повторно пойти на такую жертву!

— Довольно, Полиаларандон! Ваш голос утонул в Большой песне. Избавьтесь от Уоно и покиньте крону Великого Древа. Ждите решения Совета о наказании за ваши деяния.

— Подождите… — попытался возразить Полдон, но его слова утонули в давящей тишине, внезапно повисшей в воздухе. — Проклятье!

Эльф перешел на свой певучий язык, сыпля резкими, жесткими аккордами, но в ответ ему шелестела листва да завывал холодный ветер.