Последняя любовь на Земле

***

Июнь 2018 года...

Девичий крик разрезал тишину мертвого города.

Эйдан резко развернулся и присел, прячась за проржавевшей машиной, а затем быстро, пригнувшись, перебежками от укрытия к укрытию побежал к источнику звука. Крик был человеческий и, похоже, даже детский. В этом районе небольшого техасского городка Эйдан находился уже пятый день и знал, что никого, кроме заплесневелых трупов, здесь больше нет. И вдруг детский крик? Быстро, но практически бесшумно, он добрался до дома, из которого теперь доносились лишь всхлипы. Достав пистолет, Эйдан прижался к стене и, поднявшись во весь рост, заглянул в окно.

На полу сидела девочка, на вид лет четырнадцати. В руках у нее был нож, а рядом лежало окровавленное тело женщины. И, судя по ее коже сине-зеленого оттенка с четкими темными линиями вен, она была заражена. Девочка всхлипнула, и нож вывалился из ее рук, звонко упав на пол. Вздохнув, Эйдан шагнул к двери и медленно вошел в дом. Как он и был уверен, девочка, услышав, как хрустнуло стекло и деревянные обломки, тут же снова схватилась за нож и подскочила на ноги.

— Спокойно, — негромко произнес Эйдан, приподняв раскрытые ладони.

— Не подходи! — крикнула она, направляя нож в его сторону.

— Я хочу тебе помочь.

— Мне не нужна помощь! Мне ничего не нужно!

— Уверена? — Эйдан перевел взгляд на окровавленное тело.

Нож в ее руках задрожал, а вскоре она и вовсе упала на колени и разрыдалась. Эйдан медленно подошел и присел рядом, плавно вытащив из сжатого кулака девочки нож и отложив его в сторону.

— Это моя мама, — вздрагивая и задыхаясь от истерики, еле выдавила из себя она. — Это была моя мама.

Эйдан мягко приобнял ее за плечи, и она уткнулась лицом ему в грудь, вцепившись в рубашку так, что затрещала ткань. Он провел второй рукой по ее светлым спутанным волосам и вздохнул. Сколько таких трагедий он уже повидал за прошедшие пятнадцать лет. С того дня, когда почти всю планету вдруг накрыло странными дымчатыми облаками. Всего за несколько часов все люди, находящиеся на улице, словно сошли с ума. Стали набрасываться друг на друга, разбивали в машинах и автобусах стекла, вытаскивали оттуда людей и зубами вырывали у них куски плоти. Правительство тут же объявило о химической атаке, все страны экстренно ввели военное положение, готовясь атаковать друг друга, но не успели — спустя сутки атаковать было уже некого и некому.

— С вами еще кто-нибудь был? — тихо спросил Эйдан.

— Нет, — она снова всхлипнула и отстранилась, бросив на него затравленный взгляд. Вытерла слезы, размазав при этом по лицу кровь, что была на руках, и рвано вздохнула, явно сдерживая рвущуюся наружу истерику. — Уже нет. Мы месяца два были одни, с тех пор как эти твари убили папу. А вы, — она подняла на него внимательные серые глаза, — контрабандист?

— Почему ты так решила? — усмехнулся Эйдан, поднимаясь на ноги.

— Вы не солдат и не обвешаны оружием, как бандиты, да и они не ходят с рюкзаками. Остаются контрабандисты.

— Наблюдательная, — хмыкнул Эйдан. — Сколько тебе лет?

— Пятнадцать, — она тоже встала. — Мама говорила, я родилась за три месяца до конца света.

— Никакой это не конец света. Конец только нам. Земля останется такой, какой была, просто нас на ней не будет.

— Эй, детям нельзя такое говорить.

Эйдан повернулся к ней. Девочка держалась изо всех сил, чтобы снова не разрыдаться, и храбрилась как могла.

— Пойдем, — вздохнул он, оборачиваясь к выходу.

— Куда? — настороженно спросила она, но все же схватила свой рюкзак и сделала несколько шагов следом за Эйданом.

— В более безопасное место, разумеется.

Он привел ее в свое убежище — двухэтажный дом, чердак которого полностью уцелел, даже окна не были разбиты, как во всех других домах. А вот лестница была разрушена, и Эйдан свалил под незаметной чердачной дверцей кучу мебели, по которой можно было забраться наверх. Подобный разгром был по всему дому, словно кто-то что-то искал, сдвигая мебель по углам. И потому лаз Эйдана нисколько не привлекал внимания. Он забрался наверх и, отперев дверцу, откинул ее в сторону.

— Поднимайся, — он сел на край и протянул девочке руку.

— Почему я должна вам верить? — спросила она, не двинувшись с места.

— Не должна, но там, — он указал пальцем на одно из разбитых окон второго этажа, — тебя встретят зараженные. И полчаса не пройдет.

Она вздрогнула и поставила ногу на обломок шкафа.

— Если что, у меня есть нож.

— Я помню, — усмехнулся Эйдан, помогая ей забраться, а потом опустил дверцу и запер. — Откуда вы пришли?

— Мы жили здесь все время, прятались по домам, по подвалам. Папа всегда один отправлялся на вылазки за едой и какими-нибудь вещами, — она скинула рюкзак и села на продавленный матрас, который последние дни служил Эйдану кроватью. — Пока однажды не нарвался на военных. Прямо возле нашего дома. Они застрелили его, даже не проверив, заражен он или нет.

Она согнула ноги и обхватила колени руками.

— Военные? Я думал, ты имела в виду зараженных, когда упомянула «тварей».

— Они хуже зараженных.

— Мы знаем, чего ожидать от крикунов или гнилых, но никогда не узнаешь, что на уме у разумного человека с оружием в руках, — ответил Эйдан и достал спрятанный в старой тумбочке суп-консерву. — Есть хочешь?

Девочка осторожно кивнула, а когда он протянул ей банку, резко схватила ее и одним рывком оторвала крышку. Несколько секунд Эйдан наблюдал, с какой жадностью она ест, а потом поставил возле нее еще один суп и банку сладких персиков.