Последняя сказка

Последняя сказка

Сказочница достала сигареты и зажигалку, протянула Чёрту, прямо глядя в полыхающие дьявольски огнём глаза. Гость сграбастал подачку жадной рукой и тут же затянулся, нервно дёрнув углом губы, не то усмехаясь, не то болезненно морщась. Пальцы беса венчали чёрные кривые когти – верный признак утерянного самообладания. Чёрт появился на кухне без четверти полночь, рухнув на табурет, как подкошенный ясень во время лесозаготовки, непривычно молчаливый и знакомо озлобленный.

- Плохой день, Рогатый? – наконец, после третьей затяжки, спросила Сказочница, не смея отрывать гостя от сигареты.

- Дерьмовый, – после секундного размышления ответил бес и, вновь затянувшись, поправил, – не день, а год. Просто дерьмовый год, как и предыдущие два столетия… Как же я задрался со всем этим...

Он замолчал, позволяя додумать эпитет к «всему этому» по желанию и степени испорченности мечтательной хозяйки квартиры. Прикрыв слишком тяжёлые веки, он слушал тишину кухни. На слух изучая ситуацию, он прикидывал «планы на будущее». Сказочница встала, тихо открыла шкаф, порылась на полке, доставая пепельницу и два стакана, закрыла дверцу и почти неслышно поставила улов на стол перед гостем. Дым заполнял кухню быстро, даже слишком быстро для одной сигареты. Присмотревшись к Бесу, хозяйка тяжело вздохнула – Рогатый был на взводе и едва ли не воспламенял предметы, в том числе и своего гардероба. Дым валил именно от него, грозя заволочь кухню плотным облаком.

- Если ты не намерен передо мной раздеваться одним из самых экстравагантных способов, предлагаю тебе успокоиться и выпить. Есть водка, полбутылки коньяка и невскрытое шампанское, но оно на Новый Год, – озвучила имевшиеся в наличие спиртное Сказочница, перебирая в голове, чем могла угостить незваного гостя. – Накормить ещё могу, если надо.

- Не думаю, что у тебя найдётся пара-тройка невинных душ или один чудный розовощёкий младенец, – оскалился Чёрт, так и не открывая глаз. Он откинул голову назад, ощущая, как приятная тяжесть ложится на загривок, от него сползает ниже – на плечи и грудную клетку. Дёрнув галстук, Рогатый ослабил узел, открывая полоску кожи на шее.

- Увы, я даже не могу предложить тебе прекрасную девственницу, закончились на днях. Свежих ещё не завезли, – усмехнулась писательница, и, заглянув в холодильник, принялась готовить поздний ужин. Стейк, шлёпнувшийся на раскалённую сковороду, зашипел. – Ты стейки с кровью употребляешь или можно не страдать и просто сырым мясом кормить?

- Терпеть не могу вкус крови, – совершенно серьёзно ответил Чёрт и вдавил в пепельницу окурок. Передёрнув плечами, он криво улыбнулся, – с самого детства.

- Значит, жарю как себе, – кивнула Сказочница и щедрой щепотью бросила к мясу специи, пуская по кухне куда более приятные запахи, нежели табачный дым и горелая сера. В молчании прошли благостные три минуты, нарушаемые лишь успокаивающим шёпотом жарящегося мяса. Хозяйка квартиры медленно развернулась и с сомнением ещё раз оглядела своего припозднившегося гостя. Нет, так не выглядят уставшие от работы, так выглядят загнанные в тупик дикие звери.

- Не хочешь ничего спросить? – наконец, поинтересовался Чёрт, сверля тяжёлым взглядом хозяйку квартиры.

- Зачем? Ты зол и устал, а злого и усталого мужчину, по рецепту Бабы Яги следует сперва накормить, напоить, а только затем спрашивать, – хмыкнула Сказочница, переворачивая мясо одним ловким движением. Пальцы писательницы едва заметно подрагивали, показывая, что она не так спокойна, как желает показать своему гостю.

Рогатый её мнения отчего-то не разделял и, коротко хмыкнув, бросил на стол перед собой вытащенный из-за пазухи пергамент с обгоревшими, измятыми краями, точно его вытащили из самого Адского Пекла, впрочем, Сказочница с большой долей вероятности сказала бы, что именно оттуда и была принесена эта бумага. Не торопясь, она окончила готовку и, аккуратно разложив мясо по тарелкам, вернулась к столу.

- И что там? – спросила она, опуская тарелку перед бесом, что не сводил со своей подопечной напряжённого взгляда, пока она сервировала стол. Ножи, вилки, салфетки, пузатые бокалы для коньяка. Сказочница сперва плеснула благородного напитка «на палец», потом, взглянув на хмурое лицо собеседника, добавила ещё столько же и только после этого села за стол, напротив Чёрта.

- Посмотри сама, – Рогатый отвёл взгляд и принялся разделывать стейк, точно вымещая на куске мяса всё своё раздражение.

- О, так у нас сегодня годовщина, – хмыкнула Сказочница, прочитав «послание из Ада». – Не думала, что уже десять лет прошло. Что ж, поздравляю! Как принято говорить в подобных случаях, было приятно поработать вместе.

Чёрт, не веря собственным ушам, поднял взгляд на улыбающуюся писательницу, нож опасно блеснул в его пальцах, так и не утративших страшного украшения в виде чёрных, загнутых когтей. Он совершенно не так представлял себе реакцию на известие о близящейся смерти. Сколько раз он приносил подобные «письма счастья» своим «клиентам» за последние двести лет? Он уже сбился со счёта, но никогда ни одна жертва не встречала его так – с улыбкой и бесконечным пониманием во взгляде. За свою работу Чёрт повидал немало слёз (и мужских, и женских), унижений, проклятий и мольбы хотя бы об маленькой отсрочке и не испытывал ничего, кроме отвращения и почти физического злорадного удовольствия – ещё одна душа навеки лишится права на прощение и возможности ступить в сады Рая. Сейчас же, Рогатый чувствовал что-то совершенно иное, будь он человеком, сказал бы, что это стыд.