Постояннее временного

Внеклассное чтение

Девочка, поющая взрослые песни,

Знает что, но не знает как.

— Короче, так, — Гермиона пролистала первые страницы, освежая в памяти так называемый сюжет. – Есть девушка, наследница чего-то там, богатая, в общем. Есть трое ее престарелых родственников, каждый из которых хочет выдать ее замуж за своего сына. Она упирается и отказывается. Тогда они обращаются к своему общему незаконнорожденному племяннику, чтобы он женился на ней вместо их сыновей. И он ее насилует, совершенно уверенный в том, что после этого она тут же пойдет за него замуж. Она нанимает небольшой корабль и драпает от них всех в Новый Орлеан, но капитан корабля и все матросы желают ее изнасиловать, так что в итоге она оказывается за бортом. Ее подбирает другой корабль, капитан которого хочет — угадай чего?

— Я знаю! Он хочет ее изнасиловать! – с видом отличницы, вызубрившей урок, сказала Джоан, ее компаньока по этим дурацким чтениям. – Да?

— Не совсем. Он хочет, чтобы она с ним переспала добровольно, в качестве платы за спасение. Но в целом, конечно, одна фигня. В итоге он от нее отвязался, хотя намекать не перестал. Они приплыли на Багамы, где он познакомил ее со своими друзьями, и один друг немедленно захотел – угадай, что!

— С ней переспать. Или все-таки изнасиловать?

— Нет! У нас новый глагол! Он захотел на ней жениться. Хотя, судя по тому, как они все там с ней обращаются, для автора "переспать", "изнасиловать" и "жениться" – это примерно одно и то же.

— Короче, у тебя там весело, — подытожила Джоан. – А у меня тоска: он ее босс, она девственница за тридцать, он в нее влюблен, она в него нет, он ее вывез за границу, типа соблазнять, купил ей платье, и вот уже пять страниц уговаривает ее снять лифчик, потому что с платьем он не смотрится.

— Да, как-то скучно. Может, книжку сменишь?

— Ну нет, должна же я хоть одну добить целиком! А не целиком, так хоть до постельной сцены! – с отчаянным упорством возразила она. Джоан читала гораздо медленнее Гермионы, а навык «чтения по диагонали» ей вообще был не знаком до этого лета. Поэтому прочитанных и даже пролистанных книг на ее счету было куда меньше, но ее это только раззадоривало. Еще несколько минут они молчали, и слышен был только хруст чипсов и шелест страниц.

— О. Она все-таки сняла лифчик.

— Что, прям перед ним? – безучастно уточнила Гермиона.

— Нет, в примерочной. Но эмоций у него при этом столько, как будто, и правда, перед ним. Интересно, мужчины и правда настолько тащатся от женской груди?

— Спроси у кого-нибудь из них. О, этот друг, который жениться собирался, тоже решил ее изнасиловать! Какие-то они все неразнообразные.

— Если разнообразие – это как в той книжке, когда героиню поймал какой-то маг-маньяк, то лучше уж так, нет?

— Зато с маньяком были любовные сцены нормальные! А тут она опять дала пощечину и сбежала, — Гермиона со вздохом пролистнула пару страниц причитаний о мужской природе, чтобы снова добраться до действия.

Так они проводили почти каждый вечер последние пару недель, с тех пор, как тетя Джоан, гостившая здесь, уехала, оставив в доме свое собрание… хм… книг, если можно назвать это книгами. Начинали они с прогулки, а потом покупали в ближайшем магазинчике всякую калорийную ерунду, вроде чипсов или конфет (Гермиона полагала, что Берти Боттс подошли бы идеально, но Статут Секретности же), и устраивались в комнате Джоан, наугад вытаскивали из толстой стопки романы, читали по диагонали, пересказывали друг другу особенно глупые сюжеты и периодически зачитывали вслух любовные сцены. Эти книги открывали Гермионе совершенно новый для нее мир. Мир, в котором все люди поголовно идиоты, неспособные справиться ни с одним инстинктивным устремлением. Мир, в котором мужчины думают только о том, как бы переспать с женщиной, и либо идут на все, включая насилие, чтобы достичь этой цели (и считают это нормальным!), либо ведут себя так, будто выпили Амортенции: таскаются за объектом и ноют, ноют, ноют! Мир, в котором любая женщина теряет голову, если кто-то потрогал ее грудь, и непременно получает оргазм даже при изнасиловании, если оно длится больше пары минут (и если при этом насильник не забыл о ее груди, конечно).

Если мир половозрелых человеческих особей и правда выглядел подобным образом, то Гермиона не хотела бы иметь с ним ничего общего. Но она надеялась, что реальность хоть немножко отличается от написанного в этих книгах. Люди, которых она видела вокруг, возможно, влюблялись и занимались с кем-то сексом, но, вроде бы, не переставали при этом вести себя адекватно и социально приемлемо. Взять хоть ее родителей… хотя нет, лучше не надо. А то ведь представит, начитавшись.

— У меня поворот сюжета! – торжественно объявила она.

— Да что ж такое-то?! Так нечестно! Почему опять у тебя? Вот мои даже до сих пор не переспали, хотя он ее пять раз к стенке уже прижал!

— Не даёт?

— Не даёт, — сокрушенно, будто болельщик проигрывающей команды, пожаловалась Джоан. – Ну и что там у тебя?

— Этот капитан, который ее привез, пошел на свидание с любовницей. Я уже настроилась на любовную сцену, но как только «его плоть дрогнула и встала», конец цитаты, он услышал крики под окном и пошел спасать героиню, которую опять хотели изнасиловать.

— Этот, который жениться собирался?

— Нет, уже опять другой. Капитан, значит, набил ему морду и героиню увел к кораблю, но не доходя до корабля изнасиловал сам.

— Ну да, не доверять же такое ответственное дело другим. Это он, короче, и есть главный мужской персонаж, да?