Потому что это жизнь

Потому что это жизнь

Вишневый привкус сигарет оседал на губах печально-горьким напоминанием моего медленного саморазрушающего акта. Вся моя жизнь с некоторых пор была похожа на очень медленный суицид. Сначала это было просто самоедство, нарастающая депрессия и попытки прогнать всех из своей жизни. Было так больно, что не хотелось никого видеть. Не было никакой надежды. Мне улыбались. Снисходительно. С жалостью. Я ненавижу жалость. И мне говорили, что время лечит, а потом, наконец, оставляли. Время шло. Становилось больнее.

Сигареты стали неотъемлемой частью моего утра, когда я вставала на балконе и затягивалась новой порцией яда, а свет солнца медленно наползал на город становилось легче. А потом приходило оно, чувство всепоглощающей ярости. И ненависти.

Как мой вечер стал проходить в компании пары бутылок вина, а после и чего покрепче, я не знаю. Просто так было правильно. Так было нужно. Я потягивала виски и читала ленты новостей. Воспоминания острыми лезвиями шинковали мой рассудок, пока я пыталась жить дальше. Да, были периоды просвета, когда казалось, вот оно, вот свобода от всей той черноты прошлого, но стоило только поверить… Сны возвращают все на свои места. Спать я стала мало.

Я ненавижу тот день, когда стало настолько паршиво, что я согласилась попробовать что-то покруче алкоголя и сигарет. Я бы, может, продолжила бы свой марш в ад посмертный из ада прижизненного, но меня заперли в клинике и начали фаршировать мыслями о светлом и хорошем. Этим светлым и хорошим тошнило каждые два часа, выматывая и вызывая у меня лишь чувство бессилия. Система очистки выплюнула меня пережеванной, пустой и окончательно убитой. В первый же день я напилась так, что отдалась за деньги какому-то мудаку, начинающему любое своё знакомство с наезда и фразы « А ты знаешь, кто мой папа?». Было противно, но так хорошо. Ощущать себя грязной было лучше, чем ощущать никакой. Это был почти оргазм. Почти как тот. Почти как тогда. Я была брошенной игрушкой, что наскучила старому хозяину, и мне так хотелось обратно на ручки. Почему меня просто не доломали, почему оставили на скамейке, будто я бы приглянулась кому и обрела дом.

Я смотрела на очередной рассвет и улыбалась. Так улыбается кукла, без эмоций, просто тренируя соответствующие мышцы. Где-то там под светом другого рассвета в руках, в которые мне бы так хотелось, был кто-то другой. Кто-то более подходящий. Кто-то важнее меня. Горечь сигарет была почти медом по сравнению с горечью мыслей. Пепел упал вниз, сдутый ветром, и я поежилась. Семнадцатый этаж, лететь всего то ничего, но…

Кто-то громко выругался на этаж ниже. Я выдохнула очередную порцию дыма. Становилось все светлее, и птицы летели все выше, гонимые неведомой силой куда-то вперед. Я проводила их внимательным взглядом и закурила вторую сигарету. Интересно, когда птица больше не хочет летать, она может сложить свои крылья и просто падать? Тут ведь падать, всего ничего…

Телефон тихо вибрировал на подоконнике. Знакомый номер звонил уже в третий раз. Я ответила, хотя и так прекрасно знала, что будет сказано. Мой единственный друг, если его можно назвать таковым, снова скучал в этом многолюдно одиноком городе.

— Ну наконец-то! Я уже думал, что не дозвонюсь. Я тут неподалеку, можно забежать? На пару кружек кофе и пару ненужных тебе историй, — голос был веселым и довольным. Наверняка очередная историю о всепоглощающей любви с верой в светлое будущее.

— Кир, я не одна, — ответила сухо, расставляя все точки над «не сейчас», но парень был настроен серьезно.

— Ну цветочек, не надо обманывать. Я же знаю, что ты никогда не приглашаешь никого к себе. И я … Я знаю, тебе хреново, — Кирилл на пару секунд замялся. Я усмехнулась, глянув вниз. И правда, он уже подходил к моему дому.

— Не понимаю, о чем ты.

— Тебе всегда хреново, — отмахнулись от моих попыток сойти с темы. Речь ведь шла не про «обычно» и «как всегда». Этот парень знал все, он знал, что гложет меня и какие новости были в моей ленте ночью. Я уже прокричалась в пустоту тёмной комнаты, уже разбила экран телефона, перечитывая один и тот же пост снова и снова. В мире соцсетей не могло быть тайн.

— Все не важно, Кир, — вздохнула я, потушив сигарету. На том конце телефона вздохнули. Я отключила вызов и направилась к двери. Стоило дойти до неё, как в домофон позвонили. Я открыла, не уточняя кто это, и так было ясно. Прошло минуты три, и в двери постучали. Я открыла, лениво собирая волосы в высокий растрепанный хвост.

На веснушчатом бледном лице была извиняющаяся улыбка, а в руках пакет из ближайшего супермаркета. Я взяла его молча, отходя в сторону и приглашая на кухню. Чайник вскипел через пару минут, когда парень уже устроился на стуле, разглядывая меня.

— Как там Марешка? — спросила я про его последнюю пассию, что была на два года младше нас. Забавная девочка с факультета экономической безопасности. Она нравилась мне в своей наивности, но бесила жизнерадостной беззаботностью.

— Сказала, что я самый лучший друг, — фыркнул парень, после чего поджал губы. — Попросила познакомить с Максимом. Да-да, тем самым, — поймав мой офигевший взгляд, подтвердил Кир.

Я промолчала, заваривая две кружки кислого быстрорастворимого кофе. Салаты в пластиковых контейнерах заняли своё законное место на столе, а после и бисквитный рулет « со сливочно-вишневым кремом». Рука дрогнула, когда я бросила его на стол, а Кир лишь молчаливо усмехнулся.

— Твой любимый, с нотками самоедства и депрессии, — тихо отметил он, а я пожала плечами. Да, любимый. Любимый как память о том, что убивает.