Повесть о сынах рига Конайре

Повесть о сынах рига Конайре

Соб­ра­лись не­ког­да в Та­ре муд­рые лю­ди со всей Ир­ландии и ста­ли дер­жать со­вет, ко­му пе­редать ко­ролев­скую власть пос­ле смер­ти ри­га Ко­най­ре. Бы­ло у то­го пя­теро сы­новей, каж­дый из ко­торых был рав­но дос­то­ин за­нять мес­то от­ца. Дол­го су­дили муд­ре­цы, но так и не мог­ли ре­шить, ко­му над­ле­жит пе­редать власть.

Выш­ла тог­да впе­ред Фу­ам­нах, же­на умер­ше­го ри­га, и ска­зала та­кие сло­ва:

— Пусть возь­мут мои сы­новья свои ко­лес­ни­цы, сво­их ко­ней и свое ору­жие и от­прав­ля­ют­ся прочь. Пусть ска­чут они че­рез Маг Брег, по­ка не уви­дят лес. Там охо­тить­ся они бу­дут на птиц и зве­рей, а ког­да вер­нутся, то уз­на­ем мы, ко­му из них быть пра­вите­лем в Та­ре.

Сог­ла­сились лю­ди с со­ветом Фу­ам­нах, ибо мог­ла обоз­ре­вать она взгля­дом все зем­ли и си­ды, и дос­тупны бы­ли ей ве­ликие зна­ния.

Сы­новей ри­га Ко­най­ре зва­ли Фи­ах­ра, Бри­ан, Кор­мак, Ки­ан и Фер­гус. Взя­ли они свои ко­лес­ни­цы, сво­их ко­ней и свое ору­жие и от­пра­вились в путь че­рез Маг Брег. При­были братья в лес и при­нялись охо­тить­ся, по­ка не на­били ди­чи дос­та­точ­но, что­бы уто­лить го­лод. Тут за­мети­ли они бруг сре­ди де­ревь­ев, и свет ис­хо­дил из от­кры­той его две­ри.

— Хоть и све­дущ я, но не до­води­лось мне до это­го дня ви­деть бруг в этих ле­сах, — ска­зал Бри­ан.

— Те­перь сто­ит нам схо­дить и уз­нать, кто жи­вет там, — от­ве­тил Фи­ах­ра. — Тог­да и пой­мем, об­ре­тем ли мы щед­рых гос­тепри­им­ных хо­зя­ев или го­ре неп­ри­вет­ли­вой встре­чи.

Вош­ли все пя­теро тог­да в дверь и уви­дели бо­гатый прос­торный по­кой. Был раз­де­лен он на пять час­тей, и в че­тырех из них си­дели кра­сивые де­вуш­ки. В цен­тре же вос­се­дала урод­ли­вая ста­руха. И ужа­сен был ее вид. С го­ловы до ног каж­дый сус­тав ее был чер­нее уг­ля; слов­но хвост ди­кой ло­шади, рос­ли се­рые рас­тре­пан­ные во­лосы у нее на те­мени. Зе­леную ветвь ду­ба раз­грыз­ли бы ее зе­леные зу­бы, что шли у нее во рту от уха до уха. Тем­ные гла­за бы­ли у нее и изог­ну­тый скрю­чен­ный нос. Разъ­еден­ной бы­ла у нее се­реди­на те­ла, а бед­ра кри­вые и вы­вер­ну­тые. Тол­сты­ми бы­ли ее ло­дыж­ки, ог­ромны­ми ко­лени, а ног­ти бы­ли зе­лено­го цве­та.

И ска­зала ста­руха:

— При­вет вам, о сы­новья Ко­най­ре! Во­ис­ти­ну, не при­дет­ся вам жа­леть о том, что приш­ли вы сю­да. Каж­дый из вас об­ре­тет здесь дар из тех, что сам се­бе из­бе­рет, но нав­сегда вы ос­та­нетесь тут, ес­ли ни один из брать­ев не сог­ла­сит­ся воз­лечь со мной или же все вы, каж­дый в свой че­ред, не по­целу­ете ме­ня в ще­ку. Те­перь ста­ну я спра­шивать вас от том, ка­ким бу­дет ваш вы­бор. Спер­ва спро­шу я те­бя, о Фер­гус, сын Ко­най­ре, по­целу­ешь ли ты ме­ня в ще­ку?

— Не ста­ну я це­ловать те­бя! — от­ве­чал Фер­гус. — Уж луч­ше на­веки ос­та­нусь в этом до­ме.

— Что ж, тог­да от­веть вот на ка­кой воп­рос. С ка­кой из де­вушек же­ла­ешь ты воз­лечь этой ночью?

— Охот­но от­ве­чу. Же­лаю я ту, что си­дит от те­бя к югу.

— Быть по се­му.

Во­ис­ти­ну хо­роша бы­ла си­дящая в юж­ной пя­тине по­коя де­вуш­ка. Зо­лотые ко­сы об­ви­вали ее го­лову, див­ное платье бы­ло на ней, и се­реб­ря­ный плащ пок­ры­вал ее пле­чи. В ру­ках, бе­лых, слов­но снег в бо­роз­де, дер­жа­ла она зо­лотую ар­фу, что иг­ра­ла звуч­но и лад­но, а го­лос де­вуш­ки был так ме­лоди­чен, что зас­та­вил бы ра­довать­ся са­мого уг­рю­мого и без­ра­дос­тно­го че­лове­ка.

Как за­кон­чи­ла она пес­ню, то по­дош­ла к Фер­гу­су и взя­ла его за ру­ку. И та­кими бы­ли ее сло­ва:

— Ко­ли ре­шил ты, о сын Ко­най­ре, раз­де­лить ло­же со мной, то всег­да пре­будет с то­бой тот дар, ко­торым я на­делю те­бя.

— От­веть мне, что это за дар, — ска­зал Фер­гус.

— Гля­ди…

Пе­реби­ра­ют паль­цы стру­ны ар­фы.