Поводырь

Пролог

Зябко кутаясь в свою порванную ветровку, стою перед входом в старую часть городского кладбища. Закурил последнюю сигарету. Холодно, меня немного потряхивает. Хотя, кому я вру, я уже год не чувствую холода. Мне просто страшно. До одури страшно. Казалось бы, чего бояться кладбища? Там всегда тихо, всегда спокойно.

Ну да, тихо. Особенно сейчас, в первом часу ночи. Сквозь кованую ограду ворот смотрю на территорию кладбища. Аллейка, лавочки вдоль нее, как будто вход в парк. Только вдали, под темной сенью деревьев, видны мрачные надгробия могил. В темноте их почти не видно, но от этого не легче. Я то знаю, что они там. И их жильцы знают, что я пришёл. Они чуют меня.

Вдалеке завыла собака. Черт! Ну прям настроение подняла, а то без твоего воя недостаточно колени трясутся! Все в лучших, мать его, традициях жанра ужасов!

Нервно посмеялся. А ведь раньше, в прошлой жизни, обожал ужасы. Да еще как настоящий ценитель, не всякие кровь-кишки, а мистику. Маньяков мне не надо, мне привидений и ведьм подавай. Дообожался, называется. Получи и распишись.

Докурил сигарету. Эх, еще хочется. Может, сбегать ко входу в новое кладбище, стрельнуть у сторожа? Вот он офигеет, бедолага, когда я к нему ночью в окошко его сторожки постучу. Да и видок у меня тот еще. Как будто один из его подопечных.

В глубине кладбища зазвучал женский смех. В противовес ему, в другой стороне, красивый голос запел колыбельную. О, не к ночи помянуть, вот и они.  Вижу, как на дорогу вдоль кладбища стали выходить мужские силуэты в костюмах, женские в длинных платьях, сгорбленные старушечьи, окутанные в платки. Пару секунд стоят без движения, и начинают идти в сторону ворот. 

Блин, сколько же их! Пять, десять, девятнадцать... А из темноты все выходят и выходят новые встречающие. Отовсюду слышатся смех, плач, ругань, мольбы и песни.

По спине поползли муражки. Может, правы были Цыган с Питером, рано мне еще сюда соваться? 

Нет, или сейчас, или никогда! Я больше не хочу так жить! Я хочу домой, к родным!

Отодвинув  левый рукав куртки, посмотрел на татуировку. Под светом луны ее отлично видно: черно-белый череп на предплечье радостно скалится в ответ на мои подрагивающие от мандража губы. Не поцветшая, как будто только сделали. Полна энергии. Хорошо. У меня получится.

Вдруг все затихло. Подняв голову и активировав призрачное зрение, глянул на вход. Они все стояли у ворот. Сколько их? Тридцать, может чуть больше. Часть из них стоят подальше от остальных, беззвучно плача или согнув руки в мольбе. Они не измененные, зрение показывает небольшое синее свечение от них.  Измененных же большинство. Злобные, пышушие ненавистью ко всему живому, они улыбались мне какой-то жуткой застывшей улыбкой.Не могут выйти за пределы кладбища, но знают, что я сейчас сам к ним приду. Черные всполохи вокруг их силуэтов явственно намекали, что шансов выбраться у меня будет мало.

Посмотрел на часы. 1:00. Пора. Сев на колени и уперев взгляд вниз, положил левую руку на землю.

- Я, Максим Игнатов, в сумерках принявший имя Карел, пришёл к Павшей Семье Борисовых за силой.

В руке отдалось болью, кровь стала сочиться из татуировки, щедро капая на землю. Стою, минуту, две, три... Почему не выходит? Я что-то не так сделал?

Внезапно услышал, как по всему кладбищу зазвучал смех. Кожа под татуировкой онемела, говоря мне, что Сделка принята. И затем ворота медленно стали открываться. Медленно, со скрипом, словно делая мне одолжение. Ну-ну, увидим.

Медленно встал, отряхнулся, и посмотрел на распахнутые ворота. Никого. Ну, без общества я не останусь. Все ждут меня по пути к этой долбанной могиле Борисова. А по карте кладбища выходило, что она почти в самом центре.

Мысленно потянувшись к татуировке, распределил энергию по телу, как учил Цыган. Мышцы налились силой, все чувства обострились. Страх ушел, отдавая место сосредоточенности. Я - Поводырь. В тандеме я и мертвец главный - я.

Вздохнув, шагнул за ворота кладбища. Ну что, усопшие, сейчас я вам свою колыбельную спою.