Практическая магия

Практическая магия

Чтобы услышать, о чем думают мертвецы, нужно взять дохлую кошку, десяток перепелиных яиц и козье молоко. Свалить все это в одну кастрюлю и варить полчаса. А затем выплеснуть это варево в канаву рядом с кладбищем.

И тогда мертвецы начнут шептать тебе в уши и расскажут о странах за горизонтом этого мира.

Что делать, если кладбище ухоженное и рядом нет мало-мальски приличной канавы — в рецепте не сообщалось.

Это всегда смущало Аню.

В книгах было еще много подобных рецептов, которые сопровождались очень странными условиями. Например - приворотное зелье, которое должно быть выпито объектом воздыхания во время соколиной охоты, когда сокол ловит голубя. И первый глоток напитка должен быть сделан в тот момент, когда кровь голубя прольется на весеннюю траву.

ЧТО?! Почему голубь? Почему именно весенняя трава? Кто сейчас вообще охотится с соколом?

Или вот еще один.

Обычная среднестатистическая настойка НЕИЗМЕРИМОЙ МУЖСКОЙ СИЛЫ. Мало того, что тут нужен осёл, так еще и украденный с земли лендлорда, накормленный просфорой и убитый в церковной купели. Затем с тушки нужно спустить всю кровь и пройтись по главной улице деревни с лицом, измазанным этой кровью. После этого будет стоять.

Ане казалось, что после этого никогда уже стоять не будет, как у того, кто ходит с лицом измазанным кровью, так и у тех, кто будут наблюдать за этим променадом.

Рецепты, оторванные от реальности, мало чем могли помочь ей в быту. Практическая магия на деле оказалась не такой уж и практической.

Утром Аня проснулась от назойливой трели птицы, которая свила гнездо на дереве прямо перед окном хрущевки, где девушка снимала квартиру. Это птица была вестницей Апокалипсиса, тем самым чирком-свистунком, чье пение ознаменует собой начало Рагнарека, когда радужный мост Биврест сгорит под огненным напором гиганта Снурта.

Она была Аниной Немезидой.

— Сука, ты будешь вставать в семь утра, — пела эта птица.

— Шлюха тупая, семь утра, слышь, семь утра! — разносилось трелью по пустынной улице.

— Блядь, блядь, блядь, шлюха, втыкала в порнуху и сериалы до шести утра, теперь вставай в семь! — вот что было утренним саундтреком у Ани.

Она была почти уверена, что птица поет именно это. Она и правда всю ночь смотрела порно и играла в эроге, но в чем тут можно было ее упрекнуть, она не понимала. Она же делала это с чувством.

Конечно, в книгах было зелье, позволяющее говорить с птицами, но для него пришлось бы достать сперму семерых незнакомцев, собранную за одну ночь. К такому приключению Аня была не готова. Но с радостью посмотрела бы такое порно.

Блядская птица подняла Аню в семь утра, и нет более рассерженного существа в мире, чем разбуженная в семь утра ведьма.

Первое, что сделал Аня, поднявшись с кровати, это шатаясь, подошла к окну, открыла его и…

— Сука! Заткнись, тварь! Гребанная блядская сука, клянусь Вотаном и богами Третьей Тьмы я найду тебя…я найду твою душу в Серой Паутине! И клянусь, слышишь, сука, клянусь я сожру твою душу по кусочкам! — Аня выразила свое неприятие действиями птицы.

— Сука, сама завали ебало! — донеслось с соседнего балкона.

— Заткнись, заткнись, я ведьма, я тебя прокляну, — завизжала Аня.

— Блять, психопатка, давай. Прокляни меня! Давай, рискни здоровьем, ведьма тут нашлась, — самое забавное, что слесарь Михаил, кому и принадлежал этот голос, был потомком древнего темного колдуна. Так что проклясть этот дистиллират жлобизма Аня не могла при всем желании.

— Оба заткнитесь, пожа-а-а-а-алуйста! — это откуда-то снизу. Там кажется, живет молодой учитель русского языка. Такой, блять, задрот.

— Я милицию вызову! — а это Баба Слава на этаж ниже. В этом доме она отвечает за вызов милиции. — Слышите, пидуры, вызываю уже!

Она всегда почему-то говорила «пидуры».

— Я ненавижу вас всех! Всех прокляну, упыри! — на секунду Аня перешла на ультразвук, захлебываясь своей слюной.

— Я себя сожгу, и весь дом сожгу, блядь, — подключился кто-то с третьего.

— Шлюха тупая. Книжек перечитала, ведьма ебанная!

— Милицию, пидуры!

— Она уже давно полиция, дура старая!

А чирок-свистунок продолжал свистеть, и его голос отзывался вселенской пустотой и отчаяньем бездны в сердце девятнадцатилетней девушки по имени Аня. И это пугало ее, очень пугало. И эта тьма, что гнездилась в ее сердце, начинала разрастаться, словно сгусток раковых клеток.

Чирок-свистунок продолжал свою песнь.

Отличное утро!

Аня затворила окно, выплевывая из себя одно матерное слово за другим.

Ее голова гудела, словно целый павильон гонгов в который выстрелили из картечи. Горло было забито известняковой крошкой - с каждым вздохом она раздирала ее легкие изнутри.

Ее вело из стороны в сторону, и она, шатаясь, побрела сквозь серый туман, окутавший ее мир, в сторону ванной.

Щелчок!

Свет ударил ее в глаза двумя миллиардами тремястами тысячами вилок прямо в ее ебанный зрачок.

— Бля, сука нах, — из глаз Ани брызнули слезы, она начал беспорядочно шарить руками, пытаясь отыскать хоть что-то в этом мире. Эмалированная плитка ванной комнаты служила усилителем светового удара в голову девушки. Она сбила руками с полок кучу шампуней, и они с пластиковым звуком рассыпались по полу. — Ну, ебана.

Как-то еле-еле она все же умудрилась включить воду и продрать глаза, чтобы взглянуть, в каком же из шестидесяти восьми измерений ужаса она сегодня соизволила проснуться. Измерение называлось — мои волосы превратились в гнездо опоссума.

«Ладно, успокойся, Ань, успокойся. Ты дракон. Ты расправила крылья. Ты со всем справишься», тихонько прошептала про себя девушка, смотря в зеркало своими красными от недосыпа глазищами.