Правила нашей ненависти

1 глава

За окном завывал ветер, безжалостно раскачивая кроны деревьев и срывая с ветвей последние грязно-желтые листья. Ноябрь будто проверял на прочность Вятскую природу, то насылая ледяные ветра, то осыпая мокрыми хлопьями снега, которые таяли, едва коснувшись земли. В такую погоду хотелось лишь завернуться поплотнее в плед, обнять кота и мирно уснуть до весны.

К сожалению, нам, смертным, такая роскошь не положена и приходилось уныло волочить ноги в сторону работы, проклиная весь мир, во главе с метеорологической станцией, которая обещала, что осень с зимой придут к общему знаменателю ещё пару недель назад.

Понедельник. Как много боли в одном слове. Остаётся лишь мысленно надавать себе оплеух, чтобы волшебного заряда бодрости хватило до пяти вечера. Ровно до того момента, как я пересекла бы порог ненавистной шарашкиной конторы.

Поменять место дислокации не представлялось возможным в виду отсутствия рабочих мест в любимом городе. Город, население которого составляло немногим больше тридцати тысяч жителей, отчаянно пытался удержаться на плаву, но запредельный уровень безработицы и низкие зарплаты делали своё дело. Молодежь преимущественно или переезжала в более перспективные города, или спивалась. И лишь малая часть пыталась абстрагироваться в этих нечеловеческих условиях.

В преддверии дня икс (зарплаты, конечно), в кошельке повесилась мышь и мне пришлось выходить из дома на час раньше, чтобы преодолеть путь до работы пешком, а не на маршрутке, как обычно.

Спустя пятнадцать минут после выхода из дома, ноги промокли, а очки то и дело атаковали крупные снежинки и в такие моменты приходилось снимать очки и насухо протирать стёкла, иначе мир переставал существовать.

- Аня! - услышала я знакомый голос, но из-за снегопада, в очередной раз ослепившего меня, не смогла разглядеть ровным счётом никого.

Вынув из кармана носовой платок, я стала яростно протирать стекла, ругая себя за то, что не надела линзы.

- Аня... Господи, да ты совсем замёрзла. - что и говорить, зубы у меня стучали знатно, но вернуться домой и переодеться означало опоздать и получить выговор.

Чтобы я смогла узнать хозяина заботливых реплик, ему пришлось подойти почти вплотную. Это оказался мой одноклассник и по совместительству одногруппник Стас. Наши отношения нельзя было назвать ни дружескими, ни даже тёплыми. В школе Стас и его подпевалы травили меня, в университете ситуация немногим изменилась. В начальной школе его выпады ограничивались парой-тройкой ударов по голове портфелем в неделю и крайне изобретательным прозвищем "Сова".

В среднем звене и даже в старших классах Стасу казалось забавным подкидывать мне в сумку дохлых крыс, обливать тетради чаем, бросать пауков в тарелку с едой в школьной столовой. А однажды, за пару дней до выпускного, он подпалил мои волосы зажигалкой. Ущерб был минимальный, но проплакав от обиды целые сутки, на выпускной я не пошла, благодаря Бога, что больше никогда его не увижу. И не описать словами степень ярости, которая охватила меня в тот миг, когда первого сентября я увидела его в числе своих одногруппников. Так моё школьное прозвище плавно перекочевало в студенческую жизнь протяженностью в целую вечность.

И вот, мне выдали красный диплом юриста, в тон платью, я безмерно счастлива и люблю весь мир, и ничто не может омрачить этот прекрасный день. Ничто. Кроме окурка, затушенного в подол платья прямо на уровне бедра.

Прошло три года, я сменила две работы и успешно шла к диплому о втором высшем образовании. Моя жизнь после смерти мамы только-только вошла в привычную колею и тут, в промозглое ноябрьское утро передо мной как по волшебству вырастает мой самый страшный кошмар.