Дар первой слабости

Глава 1

Стоя на просторном балконе в отведенных мне покоях, я наблюдала, как Второй генерал Атргейта, Калеб Вэйн, пересекает двор собственного замка.

Его темные волосы были собраны на затылке в небольшой хвост, у пояса висела сабля, а рядом крутились несколько собак.

Замершие в восхищении мальчишки побросали свои нехитрые игры и смотрели на него издалека, а попадавшиеся на пути взрослые быстро, но очень учтиво кланялись ему.

Следом за генералом семенил немолодой мужчина в капитанской форме. По крайней мере, с балкона мне казалось, что он всего лишь капитан – в воинских званиях Атргейта я все еще разбиралась плохо, и это нужно было как можно быстрее исправлять.

Мужчина был почти на голову выше Вэйна, но трепетал перед ним и готов был не просто выполнить отданный приказ, а реализовать любую прихоть.

Надеясь, что почувствовать мой презрительный взгляд этот человек не мог, я сосредоточилась на хозяине замка.

За те три дня, что я провела здесь, он не нашел времени для того, чтобы удостоить меня своим вниманием, и я все еще не знала, стоит ли мне печалиться по этому поводу, либо, наоборот, радоваться этому.

Если смотреть непредвзято, Калеб Вэйн был даже красив: правильные, но не приторно безупречные черты лица, зеленые глаза, темные волосы. Увидев его вблизи всего один раз, когда он вел переговоры с братом, я обратила внимание и на безупречную военную выправку, и на соответствующий разворот плеч.

Вот только смотреть на него непредвзято я, увы, не могла. Сначала потому, что мы принадлежали к слишком разным мирам, и его король отправил его, чтобы подчинить мое княжество. Потом – потому что он, как ни горько мне было это признавать, добился успеха.

Стремительно, почти бескровно, ошеломительно легко.

Как оказалось, всего-то и нужно было, – предложить солдатам нашей армии денег и службу, за которую их будут платить постоянно.

Будучи с собой честной, я не могла их в этом упрекнуть.

Княжество Валесс переживало не лучшие свои времена, даже мне, старшей дочери покойного князя Карла, приходилось довольствоваться малым. Молодой князь Рамон, мой брат, делал все, что было в его силах, но люди устали бедствовать и терпеть лишения.

«Если этот год снова окажется неурожайным, нам придется трудно, Марика», – говорил мне Рамон весной.

Я старалась ободрить его, как могла, но для себя знала, что так и будет.

Валессу было суждено продолжать приходить в упадок, а нам – ждать, когда люди взбунтуются и окажутся готовы присягнуть на верность новому сюзерену.

Так все и произошло. Король Артгейта Филипп послал на нас свою армию, но мы сдались практически без боя.

Это была третья его попытка, и она увенчалась успехом. Предыдущие две закончились ничем, благодаря отцу – князь Карл дрался за свои земли, как лев, и других вдохновлял на это. Я смутно помнила второй, и как мне, семилетней девчонке, тогда казалось, последний раз. Наш замок был взят в осаду, и матушка все время проводила в молельне, прижимая к себе меня и Рамона, а отец не сходил со стены.

Он победил тогда, заставил короля Филиппа отступить перед своим упрямством, но теперь, пятнадцать лет спустя, все сложилось иначе.

При всем желании Рамон не мог предложить своим людям то, что было в Артгейте в избытке: деньги, здоровый скот, торговые пути на Юг.

Так княжество Валесс стало еще одной провинцией процветающего королевства, а я – заложницей в замке Второго генерала.

Трезво понимая, что на мятеж мой брат даже при всем желании в ближайшие десять лет будет неспособен, Его Величество потребовал от него гарантий – одну из сестер.

– Решите сами, кто именно, – бросил ему Вэйн отрывисто, почти зло.

Я не видела его в этот момент, потому что подслушивала их разговор, стоя в потайной комнате в библиотеке.

Рамон ненадолго замялся, и я могла очень ярко представить себе, как он прикусывает от досады губу.

– Марика, – ответил он наконец.

Генерал Вэйн хмыкнул, очевидно, удивленный такой поспешностью.

– Вы не спросите ее?

– Она старшая из нас. Она поймет.

И правда, брата за этот выбор я не могла винить тоже. Кристине семнадцать, Джули едва исполнилось девять. Отдать врагу ребёнка или цветущую невесту Рамон просто не мог, значит оставалась только я.

Вэйн уехал в тот же вечер, не остался ночевать ни в нашем замке, ни в своём лагере, а я стала готовиться к путешествию, не дожидаясь, пока Рамон соберётся с духом, чтобы сообщить мне об этом.

Прощаться, кроме девочек и их старой няни Ванды, мне было не с кем – отец умер пять лет назад, матушка последовала за ним через два года. Брат вовсе не вышел меня проводить, и я сочла, что это к лучшему – ни к чему было принуждать его смотреть мне в глаза, ему и так пришлось несладко.

Зная о стране, в которую мне предстояло отправиться, только из книг, я полагала, что меня разместят в монастыре – почему бы ещё мне было запрещено взять с собой даже личную служанку?

Альтернативой монастырю могла бы послужить тюрьма, но эту мысль я постаралась отогнать от себя как можно быстрее. В конце концов, я была заложницей, а не пленницей, да и генерал обращался с Рамоном и его людьми сносно. Своё обещание, данное солдатам, он выполнил, они получили ровно столько, сколько он им посулил. Унизить брата и подчеркнуть его положение он тоже не стремился.

Разумеется, оставались традиции, и, будучи прекрасно осведомлённой о том, как победители обычно обходятся с женщинами побеждённых, я приказала себе готовиться к чему угодно.

Однако меня привезли в замок Зейн.

– Милости прошу, княжна. Я Эльвира. Я провожу вас в покои, которые граф Вэйн приказал приготовить для вас. Надеюсь, вам будет там удобно, – меня встретила статная женщина лет сорока со строгой причёской.

Она занималась в замке всем, что касалось хозяйственной части, и, как мне показалось, до определённой степени даже сочувствовала мне.

Это стало отличным поводом, чтобы расспросить её по дороге.