Пражский осенний ветер

1

Двое мужчин на заднем сиденье автомобиля молчат и задумчиво рассматривают проносящуюся мимо осеннюю Прагу. Осень поздняя. Середина дня. По радио на английском языке объявляют погоду на завтра. Будет пасмурнее и прохладнее. А сейчас — золото деревьев и особая пронзительная синева неба. Удивительное сочетание. Это такие моменты, когда действительно больше хочется молчать, отрешенно отслеживая взглядом, как летит с веток листва, движутся облака, быстро меняя формы. Растворяются бесследно. Еще несколько минут назад клубящиеся и полупрозрачные, а теперь уже и нет ничего вообще, только высь бездонная…

— Всегда мечтал сюда приехать, — произнес восхищенно сидевший рядом с водителем третий пассажир, моложавый и подтянутый.

Щурясь от солнца, он достал из внутреннего кармана пальто и надел темные очки:

— Кто бы мог подумать, что сбудется?
— Точно. Никто… — ответил сзади тот, что был покрупнее, круглое его лицо выражало усталость и раздражение.
— Это сарказм, Глеб? — пассажир впереди растянул губы в показной улыбке и картинно повел очками в сторону собеседника.

Пассажир сзади, однако, был явно не в настроении:
— Конечно. Когда нет давно оргазма, остается только сарказм. Уже изучил новое слово? Правильно используешь свалившееся на голову свободное время.
— Ерунду какую-то говоришь. У меня, кстати, высшее образование… Только не по профилю все вышло.
— С той поры много воды утекло, Витя… Теперь уж кажется, что целую жизнь мы с тобой только не по профилю и работали. Спорт, бизнес, политика, война — все не по профилю… Как Рогожин Ванька. Тот тоже был учителем, стал нефтяных вышек строителем.

Глеб повернулся к рядом сидевшему, невысокому и коренастому с большими залысинами светловолосому мужчине, внимательно заглядывая в глаза, спросил:
— Ты как?
— Никак.
— Голова не болит?
— Нет.

Глебу не понравились его односложные ответы, он тяжело вздохнул и снова начал разглядывать пробегающие мимо здания с красными крышами. Их праздничность и спокойствие не могли унять тревоги. Как-то равновесие жизни за окном не соответствовало тому аду, из которого они только что вырвались…

— Подъехали почти, — с акцентом сообщил русскоязычный таксист.
— Район «Новое место»? — спросил Виктор, сканируя пространство взглядом направо и налево. В его глубоко посаженных маленьких глазах возникло напряжение, он преобразился мгновенно.
— Да-да, «Нове место», — подтвердил водитель.

Глеб наклонился к нему:
— Нам к тому дому, я говорил вам «У черной розы»…
— На Пришикопе двенадцать, вот он, я помню.

Таксист показал головой в направлении четырехэтажного дома с высокими окнами и вырулил на стоянку рядом.

Когда проезд был оплачен, и почти все уже вышли из салона, последним оказался Глеб. Таксист нерешительно, не понимая еще до конца, правильно ли поступает, спросил:
— Как там… у вас?

Глеб хмыкнул, но ничего не ответил, ладони в карманах куртки невольно сжались в кулаки, он лишь сказал сдержанно:
— Вы подождите здесь, мы оплатим за ожидание.
— Хорошо.

Таксист посмотрел вслед Глебу, уже жалея, что позволил себе вольно обратиться. У них сейчас так все сложно, и надо быть внимательнее в общении. Еще вчера он возил беглецов из одного лагеря, а сегодня… кто знает?

Виктор остался в коридоре небольшой частной психиатрической клиники, а Глеб со своим немногословным другом вошли в кабинет врача-психотерапевта, Яна Горака (лучшего специалиста в Праге, между прочим).

— Я слушаю вас, — произнес без акцента по-русски Горак, в ожидании разглядывая своих посетителей, но те как-то странно начали препираться между собой.
— Андрей, пройди, сядь вон там.
— Пойдем отсюда.
— Мы пришли к врачу, нам надо кое-что выяснить о твоем здоровье.
— Пойдем отсюда, прошу…
— Мы никуда не двинемся, пока не получим от доктора ответы на некоторые вопросы. Потерпи пятнадцать минут.

Андрей сел, наконец, напротив врача, но при этом равнодушно смотрел перед собой.
— Глеб Ронберг, — представился Глеб. — А это мой друг, Андрей Дашкевич, у него с головой что-то стало… Вот его паспорт. Мы по рекомендации профессора Галямова. У нашего друга частичная амнезия. Он не помнит события ближайшего прошлого.
— Ян Горак, психотерапевт.

Врач обратился к Дашкевичу.
— Как вас зовут?

Андрей усмехнулся:
— Меня только что представили по документам.
— Очень хорошо. Но все же, назовитесь снова, если не трудно.
— Дашкевич Андрей Аркадьевич.
— Расскажите коротко свою биографию. Как если бы заполняли какую-нибудь анкету. Очень коротко, но с самого начала.

Андрей рассказал предельно сжатую версию, врач изучил его паспорт, медицинскую карту, страховку, потом попросил лечь на кушетку, осмотрел глаза, измерил глазное давление, спросил вдруг:
— Где ваш дом?
— Не знаю.
— Где ночевали последний раз?
— Вот у него… — Андрей показал на Ронберга.
— Это правда? — Горак вопросительно посмотрел на того.
— Нет. Он ночевал на даче, но не у меня.
— То есть, в другом месте?
— Да, в другом.
— Вы действительно убеждены, что ночевали у вашего знакомого?
— Не знаю, возможно, или в другом месте, в общем… действительно не помню.
— Нам надо разобраться, что происходит, а вы сознательно вводите в заблуждение. Или нет? Или просто говорите так, как кажется вам в первый момент?
— Да, мне так кажется.