Преданные

Глава 2

Глава 2

Юля

Решение сесть за руль было опрометчивым. А если не деликатничать: глупым.

Промчав несколько кварталов, я зарулила в неизвестный мне двор, заглушила мотор, уперлась лбом в руль и попыталась подышать.

На то, чтобы убедить себя же, что немного успокоилась, ушло почти полчаса.

Я полчаса мучила своего еще не родившегося ребенка собственным ускоренным сердцебиением.

И все из-за него!

У меня была куча планов на этот день. У меня наконец-то появились эти чертовы планы. Но вместо того, чтобы ими заниматься, я несусь в квартиру, ставшую для меня принудительным домом.

Слишком громко хлопаю дверью машины, ругаю себя за это, но контролировать не могу ни эмоционально, ни физически.

Прикладываю магнитную карту к считывателю у лифта и жду, пока кабина поднимет меня прямиком в квартиру.

С легкой руки Вячеслава Евгеньевича Тарнавского я обрела кучу благ, о которых и мечтать-то не могла.

Семья мужа подарила мне первую в жизни, и сразу ужасно дорогую, машину вместе с правами. Цвет выбирал лично Аркадий Власов. Под мои глаза. Чтобы Юленька наконец-то заулыбалась.

Мы с Ильей живем в пентхаусе в центре города. Раньше мне всегда было интересно, кто эти люди, которые могут позволить себе такую роскошь. Оказалось, это я. Только со счастьем это никак не коррелируется.

Я получила доступ к крохам богатства Власовых. И те самые крохи кажутся мне пугающе безграничными. А еще совсем не нужными. Лишними.

Вместо кольца, которое в машине на палец надел мне Слава, зовя замуж, сейчас его трижды оплетает усыпанная бриллиантами змея от Булгари. Такого нет и в ближайшие года не будет ни у одной моей знакомой из жизни, которую я жила совсем недавно. Но для меня эта змея символизирует не богатство и вседозволенность, а собственную ничтожность.

Он распорядился мной, как вещью. Сначала убедился, что я готова для него на всё. А потом отдал в крайне заботливые руки. Спасибо. Но…

Я выхожу из лифта и сходу понимаю, что дома не одна.

Первая моя реакция – всплеск раздражения. Через секунду я испытываю за него стыд. Дальше – слышу доносящуюся из гостиной классическую музыку и убеждаюсь, что Илья дома.

Он ее любит. Еще он любит вставать в шесть утра. Активный отдых, который ему почти всегда недоступен. Своих лондонских друзей, с которыми сейчас они на связи только через звонки и видео. Карамелизированную морковку и полусырую брокколи. Креветки ла гамба роха. Подаренную на двадцатилетие родителями маленькую яхту, стоящую на Лазурке, и много читать.

За эти четыре месяца мы кое-что друг о друге узнали. Несомненно, стали ближе. Но… И для меня, и для Ильи – это навязанный брак. Настоящим он не стал. И не станет.

Сначала я думала пронестись мимо гостиной и закрыться в своей спальне. Попытаться успокоиться. Принять душ. Лечь поспать. Каким-то образом отвлечься от догнавшей вдруг реальности, в которой Тарнавский снова рядом. Но на полпути мое решение меняется.

Меня и саму от этой изменчивости мутит, но ничего не могу с собой сделать.

Нервы ни к черту. Беременность сделала из меня куда менее сдержанного и логичного человека. Иногда убиться головой о стенку хочется, но потом я вспоминаю, что у меня будет ребенок. А потом вспоминаю, что она может родиться и сразу…

Даже мысленно договорить это не выходит. Руки дрожат.

Я вхожу в огромную гостиную и через всю комнату каблуками отстукиваю нарочно не в такт с музыкой маршрут к совмещенной с ней кухней.

Мы тут не готовим. У нас есть для этого специальный человек. Нам закупают и привозят продукты. Убирают за нас. Если нужно – нам всегда готовы предоставить водителя. Все до сих пор ждут, когда мы воспользуемся подаренным сертификатом без дат на поездку в свадебное путешествие на Мальдивы. Но я им пользоваться не планирую. И даже не против, если Илья сделает это без меня.

Движусь нервно. Возможно, дергано.

Чувствую на себе провожающий взгляд. Набираю воду из-под крана и жадно пью. Сушит ужасно. Душит ужасно. Трогаю горло, потому что по ощущениям – на нем удавка. Холодная вода остужает немного изнутри. Только вряд ли надолго.

Ставлю стакан со стуком. Смотрю перед собой и пытаюсь отдышаться.

– Все нормально? – Вопрос мужа звучит осторожно. И как бы я ни сопротивлялась, умом-то понимаю, что Илья – хороший человек. Что ему меня навязали так же, но он умудряется при этом держать себя в руках куда лучше. А я… Всё же не вывожу.

Отталкиваюсь и, развернувшись, пускаю стрелы из глаз в него.

– Ты знаешь, что он вернулся?

Спросив с явным обвинением, смотрю в лицо внимательно. Илья хмурит светлые брови. Тянется ко лбу и трет его.

Знает, конечно.

Все всё знают. Кроме меня. Всегда.

– Дядя говорил, что вроде бы все нормализовалось. Я не особо слушал.

Фыркаю.

– Почему же не слушал? Или слушал, но мне, как всегда, сказать ничего нельзя?